-- "Почти" может нам очень дорого обойтись. Вы обе все-таки слишком долго пробыли в горах, чтобы можно было вас не заметить. Я специально разглядывала вас у Лестрины. "Светитесь" обе. Не так, как Верилена или Канингем, конечно, но все же заметно. Поэтому я отправляюсь с вами и я вас там "спрячу", закрою. Саму себя мне, конечно же, придется "спрятать" тоже, и я при этом ничего не смогу разглядеть, зато вы сможете. Дочиста скрыть все следы магических влияний на вас, да и на мне самой, может быть, и не удастся, но тут уже придется положиться на удачу. К тому же молодые особы, чтобы привлечь к себе внимание, нередко используют всяческие талисманы, поэтому на балах и не бывает совсем уж "чисто" от магии. Это как раз нам на руку. Да еще и Лестрина распустила слух, что специально для бала....
Рядом с зеркалом обозначилась Жозефина. Она со всей доступной ей бестактностью оглядела свою непрошенную гостью и констатировала:
-- Все так. Еще веер, небольшой, чтобы не бросался в глаза, вот этот, пожалуй. И еще, -- она слегка повернула голову, не сводя глаз с Кордис, -- Амарис, принеси палантин, атласный, серый с синим, с меховой оторочкой.
Едва Амарис успела подойти к двери, как ей пришлось эту дверь отстаивать.
-- Я всего на одну минуточку, -- умолял голос в коридоре, -- только спросить.
-- Госпожа Жозефина сейчас очень занята.
-- Нам только спросить, сущий пустяк. Она все поймет. Она никогда нам не отказывала.... Я сразу же уйду... только спросить.
К полнозвучному голосу, судя по тому, как каблуки Амарис скребли по полу, прилагалось весьма внушительлное тело, остановить которое без пудовых засовов не представлялось возможным.
Амарис мужественно пыталась держать осаду.
-- Подождите немного, я доложу госпоже чуть попозже.
Однако тело уже просочилось в примерочную и, увенчав свою победу обаятельнейшей улыбкой, ринулось на Жозефину, таща за собой бледное худосочное создание, которое, судя по выражению лица, возможно, даже сопротивлялось. Однако силы были уж очень неравны...
-- Госпожа Жозефина, вы -- наш добрый ангел. Вы всегда нам помогаете, -- дама подтащила поближе к благодетельнице тощую нескладную девицу. -- Говорят... Я не могу сказать, кто мне это рассказал, это секрет, я обещала молчать. Но вы же все понимаете. Вы -- наша единственная надежда. Говорят, вам вчера из Ойрина прислали совершенно особенные духи, -- дама сделала загадочные глаза и понизила голос до громкого шепота, -- говорят, от астианских магов... Госпожа Жозефина, я вас умоляю....
Дама всплеснула полными руками и подалась вперед явно с намерением припасть к ногам. Лиска даже испугалась, что она сейчас бухнется на пол.
-- Какие духи? Я ничего не понимаю. Кто говорит?
-- Госпожа Жозефина, я буду вам обязана всю оставшуюся жизнь. Пожалейте мое бедное дитя...
Дитя, как было по ней видно, не надеялось уже даже провалиться сквозь землю и в безропотном молчании дожидалось хоть какого-нибудь конца.
-- Вы знаете, как безжалостен свет к скромным девушкам, -- и без того не самое румяное лицо девушки при этих словах стало землисто-серым, а материнское рвение все набирало обороты. -- Госпожа Жозефина, у вас золотое сердце, об этом все знают, -- не откажите...
Жозефина оглянулась по сторонам, ища спасения от неожиданной атаки, наткнулась на сидящую у зеркала Кордис и стиснула зубы.
Кордис с выражением мрачного веселья оглядела стоящий перед зеркалом ряд пузырьков. Вдохновившись внезапной мыслью, двумя пальцами вытащила наугад стройный, заполненный едва ли на четверть флакончик, слегка тряхнула его и с тонкой усмешкой на губах протянула Жозефине.
Зажатая в узком пространстве примерочной словно мышь между хорьком и кошкой, Жозефина нехотя приняла пузырек..
-- Ну, хорошо, хорошо, только для вас.
Слегка склонив голову набок, она задумчиво оглядела нескладную барышню, вытащила из флакона длинную пробку и дотронулась ею до шеи девушки в двух местах -- под ушами. Потом посадила пару душистых точек на ее плечи, чиркнула по вырезу платья и провела по запястьям.
В воздухе тихой тонкой нотой разошлось едва заметное благоухание, волнующее и томящее, сладкой тоской сжимающее сердце.
Один из стеклянных глаз Лискиной муфты вдруг ожил и с интересом зашарил по окружающему пространству, однако вскоре наткнулся на горностаевый палантин и остекленел обратно.
Тем временем вокруг невзрачной на первый взгляд барышни заискрился воздух, повеяло свежестью. В комнате вдруг стало светлее, цвет шелка на платье девушки стал сочнее и ярче, украшения засияли. Она сама внезапно странным образом преобразилась. Невыразительная блеклость ее кожи превратилась вдруг в бледность и напоминала теперь о нежности лилий. Нездоровая худоба превратилась в хрупкость. Опущенные от смущения ресницы дразнили и завораживали. В угловатых движениях читалась едва сдерживаемая страстная порывистость натуры. Неловкость обернулась оригинальностью. Вокруг юной особы дрожал ореол загадочного своеобразия.
Кордис довольно улыбнулась своему отражению.
-- О-о! -- воскликнула дама и приготовилась было разразиться бурной благодарственной речью, но Жозефина решительным жестом остановила посетительницу и безапелляционно заявила:
-- Все слова -- завтра. Сегодня я сделала все, что могла.
И когда дама с дочерью уже выходила, вслед им добавила:
-- И я очень вас прошу....
-- Да, да, конечно, никому ни слова. Можете быть совершенно уверены.
О, да, можно было быть абсолютно уверенной...
Через пять минут все ойринские гости наконец отбыли на бал, а к госпоже Жозефине постучали.
-- Госпожа Жозефина, -- хорошенькая белокурая головка показалась в дверях, -- вы всегда так добры. Говорят, вам из Астианы прислали сегодня...
После пятой любительницы заграничных духов Жозефина с ненавистью взглянула на чертов пузырек у себя в руке и, помедлив одну секунду, плеснула себе за декольте. Остаток она спрятала за зеркало и позвала Иветту.
-- Иветта, голубушка, меня тут до ночи не оставят в покое. Тебе придется остаться здесь за старшую, а я, пожалуй, сбегу. Поеду на бал.
И, заслышав шаги в коридоре, шагнула в сторону соседней примерочной и растаяла среди бесчисленных шелков, кружев, шарфов и шлейфов.
Гл. 23
Дворец сиял огнями. На сверкающий алмазной пылью снег из карет и экипажей выходили, блистая драгоценностями, красавицы со всего Изнорья. То и дело подъезжали ко дворцу невесты, одна наряднее другой. На ковровую дорожку ступала изящная ножка в атласной туфельке, и вновь прибывшая фея представала восторженным взглядам кавалеров и придирчиво-ревнивым взглядам соперниц. Ежесекундно на пороге дворца появлялась новая красавица, и каждая приносила с собою неповторимо уложенные локоны у нежных щек, единственные в мире сияющие глаза и неподражаемые обворожительные улыбки. Атлас и парча, гранаты, бериллы, сапфиры и бриллианты переливались в свете факелов на входе и сыпали на снег цветные искры. Шелк и кружева пышной пеной набегали на широкие мраморные ступени и исчезали в золотистом проеме, оставляя в зимнем воздухе следы дорогих духов.
На мраморный пол дворца ступили еще две юные особы и двинулись по парадному коридору, а потом вверх по широкой лестнице, сопровождаемые непрерывающимися наставлениями идущей позади тетушки-компаньонки.
-- И постарайтесь не таращиться все время по сторонам как ошалевшие от роскощи провинциалки. И не забывайте, что вы приехали сюда не просто так покрасоваться, -- в очередной раз прошипела им в спину Кордис и, наконец, у самого входа в громадный зал поотстала и отошла куда-то в сторону.
-- Знать бы еще толком, куда нам следует таращиться, -- проворчала себе под нос Наира.
Лиска молча кивнула и начала оглядываться. Сотни свечей в стенных канделябрах и громадных люстрах освещали зал, изукрашенный золоченой резьбой и зеркалами. С богатством убранства зала соперничала роскошь праздничных нарядов. У Лиски разбегались глаза и от волнения чаще билось сердце. Ей бы и в голову не пришло даже мечтать побывать на княжеском балу. Взбудораживающая праздничная атмосфера сама по себе уже лишала возможности соображать, а здесь еще и просто было очень много народу. Они стояли среди несметного числа молодых (да и не только молодых) дам и кавалеров, многие из которых к тому же еще и разговаривали между собой. В этой веселой суете, блеске и гомоне что-то разобрать было просто немыслимо. А очень хотелось. Каким-то чудом она вспомнила, что Кордис велела им "не таращиться по сторонам", посмотрела на подругу и с удовлетворением убедилась, что Наира так же, как и она сама, оглядывает зал так, словно никогда не видела людей. Лиске пришлось подергать подругу за рукав, чтобы напомнить о себе.