Что же могло произойти?
Глава вторая. В которой явилась инквизиция, и уборщица попросила прибавку к зарплате
Мои скромные познания в области воспитания дракона ограничивались: «Вау! Дракон!». Зато я прекрасно знала тысячу и один теоретический способ его уничтожения.
Познания Фуфлыжника о мире ограничивались моей комнатой и сумкой. Мне бы очень не хотелось, чтобы однажды он высунулся в коридор. И с квадратными глазами восхищения: «Ух ты ж! Сколько тут всего не еденного, не грызеного и не сломанного!» пополз познавать мир.
Пока что он довольствовался тиранией носков и трусов. А еще его интриговали книги. Но допрыгнуть он пока не мог.
— Все, сиди тихо! — прошептала я, осторожно закрывая дверь. Потом я вспомнила, что нужно поставить заклинание поглощающее звук и защитный купол на учебники.
Закрывая двери второй раз, я почувствовала что-то странное. Какое-то невнятное, непонятное ощущение заставило меня нахмуриться.
— Всех ждем в главном зале! — повторил голос ректора.
Из комнат вытекали студенты. Я слилась с единым потоком синих форм с золотым гербом.
Академия почти восстановилась. Кое-где еще зарастали раны трещин, латались дыры, чинились портреты и статуи. И если бы не эти мелочи, то я бы никогда не подумала, что здесь был дракон.
— Башне кранты! — заметил кто-то из входящих вместе со мной. — Думаешь, уроки отменят?
— Сейчас все узнаем! — затерялся голос в шумном обсуждении драконьего визита.
Я встала рядом с Ионом. Он украдкой взял меня за руку, перебирая мои пальцы. От этой скрытой нежности, у меня чуть-чуть потеплело на душе. Я обожаю эти тайные знаки симпатии. И терпеть не могу показушной демонстративности.
— Кого ждем? — спросила я шепотом. Глазами я уже посчитала, что все в сборе. — Шишку из министерства?
О том, что мы очень рады кого-то видеть, свидетельствовали огромные золотые буквы: «Добро пожаловать!». Они переливались прямо напротив входа. Зал блестел, как яйца дракона. Поверьте, мне есть с чем сравнивать. Вокруг все было до тошноты официально и нарядно.
— Этой гирлянде уже почти тыщу лет, — прошептал на ухо Ион. — Короче, у нас на третьем курсе девчонка одна. Симпатичная. Она почему-то решила, что эта гирлянда...
Сверкающая гирлянда из фей огромной лианой опоясывала все стены.
— Ах, значит, мы на симпатичных третьекурсниц заглядываемся? — ревниво спросила я, так и не дослушав.
Уже не первый раз я ловлю себя на том, что не ревную его по— настоящему.
Как ревнуют чародейки, может рассказать Титус Сэммираль. Ранее — мачо, ловелас и тот, кто влетает в женскую раздевалку: «Кто хочет полетать на моей метле!». Ныне — тихий заика с вечно перепуганными глазами и беспросветной шторкой челки. Судя по сплетням, там написана точная длина. В сантиметрах. Одной цифрой. Подарок от бывшей. Прошло уже два года, но заклинание не выветрилось.
Так что ревновать магички умеют. И напоить тебя зельем, от которой тебя «размандрагорит» по ближайшим кустам, обычное дело.
— Ты меня ревнуешь? — удивился Ион. — Да ладно тебе! Я просто сказал, что она симпатичная. Вот и все.
Чувство тревоги не покидало меня. Оно наоборот, усиливалось с каждой секундой. Пока среди гула студенческих голосов я не уловила одно слово.
ИНКВИЗИЦИЯ.
В этот момент сердце рухнуло вниз. В теле появилась слабость.
— Что инквизиция забыла в Академии? — прошуршали испуганные голоса. — Академия как бы сама по себе! Инквизиция не имеет права находиться на территории Академии!
Каждое слово убивало меня, но я делала вид, что все в порядке. Ион что-то рассказывал. Но я слышала лишь свой собственный голос: «Спокойствие! Еще ничего страшного не случилось!».
Ректор вышел и прокашлялся. Он был в нарядной мантии. Хор студентов стоял наготове. Они готовы были накинуться на уши первому, кто войдет в зал. И хищно готовились к акустическому прыжку.
Меня тоже приглашали петь в хоре. На третьем курсе. Когда на меня из темного тренировочного подземелья выпрыгнул сумрачный прыгун, все решили, что у меня отличное сопрано. Громкое! Потом я узнала, что не просто орала. А твердо держала ля второй октавы! Эта информация должна была меня обрадовать.
Уговаривали меня долго. Брали измором. Но я искала дракона, чтобы отдавил мне ухо. Или хорошую лопату, чтобы зарыть талант в землю. Так мы познакомились с Ионом. Он тоже сбежал с репетиции.
Несмотря на постоянные репетиции, хор пел так, что орки дохнут, тролли глохнут. Даже ректор поворачивался к ним ухом, которое не слышит. Если бы дракон прилетел в разгар репетиции, то упал бы дохлым на подлете. От разрыва сердца. И мы бы растащили его на ингредиенты.