Он гордо выпрямился и говорил, чуть волнуясь, но достаточно твёрдо — худой, нескладный, измученный человек, почему-то совсем не вызывавший желания смеяться или называть его глупцом.
— Нет, брай Грейнир, я считаю вас человеком, заслуживающим уважения, — искренне призналась Айриэ. — Орден постарается помочь вам другим способом. Вы говорите, ваша дочь серьёзно больна?..
Чиновник сразу как-то съёжился и потух, уступив мучившему его отчаянию, которое он так старался загнать подальше.
— Она умирает, — просто ответил Грейнир, и по комнате снова прокатилась ледяная волна отчаяния, ощутимая почти физически.
Драконна поёжилась от неприятного ощущения. Она осторожно попыталась утешить человека, одновременно опасаясь обнадёжить зря:
— Брай Грейнир, в Ордене очень сильные целители. Пусть они сначала осмотрят вашу дочь и выскажут своё мнение.
— Не думаю, что это поможет, мэора, — грустно улыбнулся он. Улыбка вышла кривой и жалкой. — Но я очень тронут вашим участием, поверьте! Я, конечно же, не могу лишить мою бедную Ладди этого крошечного шанса, поэтому с благодарностью принимаю ваше предложение помочь. Даже если за это мне придётся перестать считать себя порядочным человеком…
Его губы подрагивали, и Грейнир часто моргал, но глаза его оставались сухими. Сколько человек на его месте в подобной ситуации испытывали бы угрызения совести?.. Айриэ подозревала, что второго такого же пришлось бы искать долго. Но пока остаются люди, подобные ему, Акротос получит защиту, чего бы это драконам ни стоило. Самое несправедливое, что такие, как Грейнир, всю жизнь живут очень небогато, и радостей знают мало — кроме чистой совести, пожалуй. И признания, и благодарности добиваются редко, разве что после смерти, да и то иногда. Но их деятельность неоценима — для самого мира и для окружающих их людей. Они поступили по совести — и очистили мир вокруг себя, даже если этого никто не заметил. А потом у живущих рядом с Грейниром, к примеру, не случится в доме пожар, не заболеют дети или упавшее во время бури дерево не заденет главного кормильца семьи. Никто не будет знать, что несчастья обошли их стороной потому, что маленький, незаметный человек, живущий по соседству, поступил честно и справедливо — и тем самым отвёл несчастья в сторону. Смешно и печально, потому что самому Грейниру подобная совестливость в жизни принесёт больше огорчений, чем радости.
Незаметно вздохнув, Айриэ поклялась себе, что если понадобится, она для дочки Грейнира сделает то же, что для Фиора. Где сто, там и двести. Плевать.
Девчонка, лет двенадцати-тринадцати, оказалась некрасивой, смуглой, длиннолицей и длинноносой, но зато в ней горел такой тёплый, ровный, светлый внутренний огонь, что драконна о своём решении ничуть не пожалела. У этой девочки были большущие живые глаза и ещё более огромное желание выжить вопреки всему. В ней был талант творца и возможность делать мир вокруг себя чище и светлее. Наверное, она заслуживала жизни как никто другой, и Айриэ была рада, что сможет помочь. К счастью, даже на её неопытный в целительстве взгляд этой девочке не требовалось такого радикального средства, как «сердце дракона». Но если бы понадобилось, Айриэ заплатила не раздумывая.
У дочери Грейнира было редкое заболевание крови, и человеческие маги-целители подобное не лечили. Могли замедлить течение болезни, но не уничтожить совсем. Зато эльфы способны с лёгкостью исцелить подобное, о чём Айриэ и сообщила измученным родителям девочки.
— Мэора, но ведь эльфы не лечат людей, — заметил чиновник осторожно, и голос его заметно подрагивал от опасения поверить, что их семье достался увесистый кусочек чуда.
— По просьбе Ордена эльфы помогут вашей дочери, брай, не переживайте, даже если вы откажетесь мне посодействовать. Здоровье девочки от вашего решения не зависит, — сообщила Айриэ, усмехнувшись. Не хватало бы ей ещё шантажировать несчастного отца, не по-драконьи это.
Чиновник побледнел от волнения и твёрдо сказал, что не может поступить столь неблагодарно. Разумеется, он поможет.
— Лучше совершить служебное преступление ради невинно осуждённого, чем чувствовать себя неблагодарной тварью, мэора! — заявил он.
Что ж, это было приятно, тем более что следовало действовать быстро, состояние Фирниора не позволяло медлить. А то Айриэ уже начала подумывать о лихом, совершенно наглом налёте на тюрьму. Роль освободителей сыграли бы гномы под личинами разбойников-людей, м-да… Драконна усмирила расшалившееся воображение и принялась объяснять Грейниру, что от него требовалось.