— Вот это вещица!.. — выдохнул Бромор и неохотно вернул камень подруге. Нет, гном не возжаждал получить чужое сокровище, он просто наслаждался возможностью подержать в руках полузабытую легенду.
— С драконами поведёшься, ещё и не такое увидишь, — фыркнула Айриэ, возвращая замечтавшегося друга к реальности.
— Чудные вы существа!..
— Да и вы тоже.
Оба ухмыльнулись в полном согласии. Потом Бромор спросил:
— Думаешь, твоему Фирниору «сердце дракона» поможет?
— Надеюсь, Бро. Как бы то ни было, я буду знать, что сделала всё, что могла. Забери мальчишку в Фиарштад. Если выживет и вылечится, помоги ему как-то устроиться в жизни, хорошо? Я оставлю расписку на получение денег, надо не забыть сходить к вашим банкирам.
— Забудешь — пришлёшь потом «письмоносца» с распоряжением, подумаешь. Этого достаточно, «письмоносца» от твоего имени никто кроме тебя не пришлёт. Сама же знаешь, магия не позволит, — ворчливо напомнил гном. — А с камнем что делать? Ведь владелец должен сам высказать то, что он желает получить, а твой приятель, вон, в сознание не приходит. Как лежал бревно-бревном, так и лежит
— Нужно надеть ему камень на шею, магия поддержит владельца, чтобы у него появилась возможность высказать желание. По крайней мере, в теории так должно быть, — вздохнула драконна.
— А если умрёт? Тебе всё равно придётся не покидать Акротос в течение ста лет?
— А какая разница, Бро? Камень ведь уже сотворён, и магии в него вложено немало. Я останусь и буду платить этому миру, как у нас полагается
— Что же это за закон такой? Сурово…
— Мы сами себе закон, Бро. И сами так решили. Если уж забираем столько магии на одно-единственное чужое желание, то мы должны отдать миру то, что взяли. Собственной магией и присмотром за этим самым миром. А сто лет — это, может, и многовато, но зато отлично спасает от соблазнов. Драконы не любят надолго задерживаться в чужих мирах, и тут именно что сто раз подумаешь, прежде чем решишься.
— Наверное, тот, для кого делаешь подобное, должен быть очень дорог… — помолчав, сказал гном.
— Не всегда, Бромор, поверь. Мой случай это доказывает, — пожала плечами Айриэ. — Хотя дрянному человеку я бы «драконий камень» не подарила, это да.
Айриэ приподняла голову Фиора и надела цепочку ему на шею. Всё, теперь никто, кроме самого владельца, этот камень не снимет, даже с мёртвого. Показалось или нет, но юноша вроде бы сразу задышал ровнее. Кажется, камень начал потихоньку вливать в Фирниора силу. Может, и очнётся…
— Скажи ему, что перед тем, как озвучить желание, надо смочить камень собственной кровью, хотя бы капелькой. Это непременное условие, так проснётся магия, заключённая в камень.
— Сама бы осталась и проследила за всем, неугомонная, — сварливо сказал гном.
— Делать мне больше нечего! У него сиделка есть. А я в Дилианию, пожалуй, съезжу. Неспокойно мне, Бро. Какое-то там нехорошее магическое возмущение наблюдается, отголоски аж до Юнгира донеслись. «Чёрный Вестник», скорее всего, свалился где-то в необитаемых местах, в противном случае мы бы уже услышали о взрыве артефакта и многочисленных жертвах, — заметила магесса. — Хочу попробовать поискать то место, по возмущениям магического поля. Проверить надо, что этот паскудный голубок натворил. Боюсь, не мог он так просто самоуничтожиться, не напакостив напоследок.
— Я тебе «письмоносца» пришлю сообщить, что с твоим приятелем.
— Да не обязательно, Бромор. Дальше пусть будет что будет. Не могу же я помнить о каждом человеке, с которым когда-либо имела дело. Я о них забываю почти сразу, как расстанусь, — честно призналась драконна. — А то на всех никакой памяти не хватит.
— Как прикажешь, подруга, мне-то без разницы. С ним точно всё, ничего больше не надо сделать? — кивнул гном на юношу.
Айриэннис в сомнении оглядела больного.
— А знаешь, Бро, дам-ка я ему ещё своей крови, для верности, — внезапно решила она. — Не то чтобы это ему сильно помогло, но предыдущее «вливание» Фиора вроде бы поддержало. А может, мне показалось, не знаю. Но ладно уж, нескольких капель мне не жалко.
Совпало так или нет, но после смачивания губ драконьей кровью Фиор внезапно открыл глаза. Впрочем, они были мутные и ничего не выражающие, однако глотал юноша самостоятельно. Расщедрившись, драконна влила в него примерно с полстакана драгоценной во всех смыслах жидкости и сочла свой долг по отношению к Фирниору выполненным с лихвой.