Жизни, что началась с чистого листа, заперев меня в плену дикого, безымянного острова. Но я не намерена так просто сдаваться… Не намерена умирать, быть убитой, растоптанной, непонятой, не любимой искренне. Вопреки всему я буду свободна, здесь и сейчас!
— Я жива, — шепчу сбитым дыханием, сильнее толкаясь ногами в песок и летя вперёд, во всю прыть, — я жива! — кричу громче, чувствуя, как саднит горло от напряжения и силы, с которой хочется кричать ещё сильнее, а мышцы почти сводит судорогой непривычности к таким скоростным спринтам, — я жива-а-а-а-а!
Воздух в лёгких кончается, как и звуковая волна моего тембра, обрываясь звонким эхом на высокой ноте, смешанной с ветром и морем… С волнами, что стремятся догнать и забрать в свой плен. С шелестом угловатых листьев и стеблей загадочного леса… С трескучей мягкостью песка под босыми ногами, в который я падаю без сил, оббежав значительную часть причудливой линии берега.
Над головой словно пульсируют цветные пятна, а воздуха не хватает катастрофически, словно я тону снова… Из-за этого, зажигающиеся над головой первые звёзды будто кружатся и танцуют под неведомую мне мелодию, но несомненно прекрасную, выписывая перед глазами причудливые несуществующие узоры. Грудь вздымается и опускается так быстро, что хочется вообще не выдыхать, а лишь делать бесконечный желанный вдох, насыщая кислородом каждую клеточку тела, каждый оголенный провод нерва, каждый эритроцит крови…
— Я жива, — шепчу, повернув голову к океану, что так хотел лизнуть мою кожу мягким солёным языком прилива, подбираясь все ближе, с каждым набегом на береговой песок, что в позднем вечере казался почти антрацитовым…
И не смотря ни на что… Как здесь было красиво…
Тяну ладонь к воде, давая ей облизать пальцы, вновь и вновь, продвигаясь по коже чуть дальше, едва заметно сокращая расстояние с каждым движением новой густой волны. Дыхание постепенно восстанавливается, разнося по телу негу сильного утомления напополам с чувством жажды, которую сейчас не было возможности утолить. Но жажда жизни была сильнее. Как никогда, подкрепляемая чувством обиды и несправедливости. Словно меня предали… Я не могу с этим смириться так просто. Не хочу позволить себе так легко потерять голову, сдаться на волю случая и обстоятельств, к которым я не имела никакого отношения прежде… Все слишком сложно, неоднозначно… Я растеряна… Сбита с толку. И не у кого спросить совета или помощи…
Есть только я и Эррор, будто мы одни в целом мире.
Он… Отвергнутый своими собратьями за то, на что не мог повлиять. Обречённый скитаться в бесконечном почти пустом пространстве дикого моря… Такой одинокий, непонятый, обозленный… Брошенный на произвол судьбы на многие, многие годы… И тут он встретил меня. Выжившую чудом… Сломанную апокалиптическими переменами, надломленную обстоятельствами и потерянную… Мы оба потерянные… Напоминаем океанический мусор, что выносит на линию шторма шальная волна. Улыбаюсь этому сравнению и поворачиваю голову в другую сторону, замечая над косой линией чернеющих скал круглый диск Луны.
Полнолуние… Сегодня…
Надолго останавливаю на пятнистой поверхности спутника задумчивый взгляд, практически видя движение Земли вокруг оси, наклоняя яркое ночное светило выше и разжигая его белый свет серебра все ярче. Он искрился в кварце темных скал, отражаясь в них словно в оскольчатых породах кристаллов. Это так прекрасно, что невольно перестаю думать о чем-то просто рассматривая небо, отмечая необычные пятна туманностей, что никогда не видела, живя в городе, и переливы созвездий, о существовании которых не подозревала… Отползаю от воды подальше, когда она касается бока неосторожным движением, задев мой собственный укус на предплечье, что тут же обожгло солью. Прикрываю глаза, поддаваясь усталости: эмоциональной и физической. Сомнения скребутся на душе кошками, оставляя болезненные царапины, что остро сжимало электрическими разрядами, стоило подумать о монстре…
— Что мне делать, Эррор? — спрашиваю ночное небо, не открывая глаз и вслепую поднимая ладонь к нему, словно могла пальцами уловить ответ вселенной…
Их касается чужое тепло, и я открываю глаза, резко вздрогнув, вставая и упираясь взглядом в переплетшиеся с моими пальцами чужие – трёх до боли знакомых тональностей, размытых полумраком лунной морской ночи… Его искры в глазах, в которых вторя волнам разливалось сомнение, смятение и… что-то похожее на боль сожаления… В изумлении смотрю на знакомые черты, открывшиеся заново… У него… Были ноги, такие же багряные, как и остов позвоночника, скрытого за тканью какой-то очень старой, черной рубашки, доходящей почти до колен и… Длинный и тонкий хлыст костяного хвоста, словно алая плеть, чей кончик слегка дрогнул, когда его коснулся мой ошарашенный взгляд… Испуганно жму руку к себе, все ещё не веря в реальность картинки.
— Прости, Амбри, — тихо говорит Эррор…
И мы замираем у пенного шелеста океана, в ожидании того, кто первый нарушит рябью движения лунный, платиновый свет, заливающий серый кварцевый песок пляжа.
Комментарий к Часть 5
Нежданчик (◕ᴗ◕✿)
И Руру с хвостиком ^_^
Ща буит мясо и разборки.
========== Часть 6 ==========
Тягостное молчание, и его выжидающий, пристальный взгляд, напряжённая фигура и чуть вздрагивающая плеть хвоста… Смотрю и не знаю, что предпринять. Признаюсь честно: хочется сбежать от монстра, и я стараюсь незаметно присмотреть направление движения, чтобы он не смог меня догнать. В воде он был чертовски быстр, и не думаю, что на суше будут исключения. Теперь жалею о том, что пробежала так много до этого: ноги дрожат от усталости и слабости, сводя мышцы неприятным томлением, однако я все равно слишком пылала жаждой жизни, чтобы сдаться на его волю, отдаться и забыть обо всем… Проявить слабохарактерность, даже если перед тобой могущественный и сильный монстр? Ни за что!
Я не сдамся без боя…
— Да пошел ты, — шиплю ядовито сквозь зубы и срываюсь с места так быстро, как только могу, моментально слыша позади сердитое рычание, явно недоброжелательного тона, что подстёгивает мою внезапно возникнувшую прыть второго дыхания. Короткий забег бьёт адреналином не хуже любого допинга, а мысленно я уже строю план добежать до джунглей и забраться на дерево, словно спасаясь от дикого разъяренного вепря, наивно полагая, что по деревьям Эррор лазать не умеет. Лес уже маячит совсем перед носом, но песок под ногами предательски замедляет мои и без того недостаточно быстрые от сильной усталости движения: в глазах буквально темнеет. Рык повторяется, и меня обхватывают поперек туловища знакомые руки, заваливая на мягкие песчаные барханы чудно́го пляжа, прижимая для верности тяжёлым туловищем сверху. Я отбиваюсь, как бешеная кошка, наотмашь бья по чужому черепу, отчего руку тут же пронзает острой болью, заставляя взвыть и перестать так трепыхаться, борясь с неприятными искрами перед глазами и дыханием, что норовило остановиться от нехватки воздуха.
— Да угомонись ты, чертова дура, я тебе ничего не сделаю! — злобно орет Эррор, скручивая мои руки своими, слишком сильными для того, у кого мышц нет вовсе. Одна из ладоней, которой я попала по его костям, снова отзывается болью на неаккуратное движение, выуживая из почти бессознательного тела мой сдавленный писк и слезы. Как бы не оказалось перелома… Жмурю глаза, пока грудная клетка ходит ходуном, чувствуя над собой чужую, что, кажется, совершенно спокойно дышит, будто мы не бежали только что спринт по почти ночному пляжу. Дыхание все равно рваное, не получается сдержать слез обиды, боли и отчаяния, злости на себя за то, что практически готова простить, видя и чувствуя его так близко, успев увидеть отблеск вины в гетерохромных зрачках одичавшего и одинокого монстра… Держусь из последних сил, горя на топливе под названием “гордость”.