— От хамки слышу, мелочь, — шипит а ответ, легонько толкая в ответ, но не отодвигается, буравя горизонт взглядом.
Я долго сидела рядом с ним в эту дивную ночь, иногда разговаривая о всяких глупостях и мелочах, подначивая монстра беззлобными шутками, которые он сперва воспринимал всерьез, но после расслабился окончательно, отвечая обоюдными колкостями… Я всё чаще замечала, как он смотрит на меня: надолго останавливая задумчивый взгляд, который, стоило поймать, чтобы он тут же сделал вид, будто смотрит на темные джунгли, в которых мечутся тысячи светлячков или на море, чьи волны тихо облизывали песчаный берег. Это грело изнутри… Он действительно что-то чувствует… А потому отпустил, дав мне возможность решать самой… От осознания этого хотелось улыбаться, быть рядом и никогда не оставлять его одного. Делиться радостью и печалью, вызывать улыбку, любоваться солнечными веснушками, которые прежде не доводилось так хорошо рассмотреть вблизи… Словно звёзды на темном полотне неба. Эррор стал моим небом здесь…
Мы живы…
Мы вместе…
Незаметно забрезжили первые вестники рассвета, нагревая тонкую границу, где синева неба мешалась с волнующейся гладью океана… Я почти задремала, притулившись на плече монстра, когда он мягко меня потормошил.
— Амбри… Мне пора в воду, — грустно, с толикой сердитости на обстоятельства прогудел его рычащий голос, и я сонно промаргиваюсь, вставая с ним с песка.
— М? Эх… Так быстро прошла эта ночь… А можно… Я провожу тебя? — спрашиваю Эррора, с надеждой всматриваясь в его хмурое лицо, но он отвечать не торопится,— Эррор, — несмело беру его за руку, чуть сжимая, — я все равно буду рядом… Мне нравится, когда ты плаваешь.
Монстр ловит мою искреннюю улыбку и вздыхает, сжимая мои пальцы и шагая к пенным волнам предрассветного морского часа, ведя за собой. Мягкая, солёная вода податливо впускает в себя, взметнув мурашки по телу от контраста температур, но стоило войти почти по самые плечи, как дискомфорт ушёл, оставив лишь приятное покачивание от потока набегающих волн. Горизонт все больше наливался бирюзой и нежным перламутром розовых тонов. Проснулись морские и тропические птицы, оглашая береговую линию первыми звонкими криками. Эррор рядом вздрагивает, стискивая зубы сильнее, словно испытывал боль… Не зная, чем помочь, я просто обнимаю его, прижимаясь всей грудью и животом, чувствуя, как меняется его тело, и как сильно, почти до боли меня сжали его руки. С касанием первого солнечного луча, его краткое мучение прекратилось, а тело расслабилось и опустилось в воду сильнее. Ноги тронуло привычное чувство его большого, угревидного хвоста, а монстр выдохнул в ухо, ослабляя хватку:
— Спасибо, Амбри…
========== Часть 7 ==========
Дни потекли неделями, подобно воде, что сочилась сквозь кварцевую черноту скал на острове. Я перестала считать и ощущать время. Думать о том, что было вчера, и что случится завтра. Было лишь настоящее… Такое необычное, новое, но живое, как никогда, наполненное тропическим вкусом сока питайи, палящим солнцем, сделавшим кожу медной, горячим песком и гулким рокотом волн, бьющихся вдалеке о скалы, где лагуна уходила в горизонт океана.
Я вышла к ней, чтобы искупаться, заодно прихватив пару драконьих фруктов для Эррора, который теперь самолично их чистил и для меня, не выдержав зрелища их неблагородного потрошения с помощью зубов. Мы все чаще плавали и встречались здесь, вместо темноты пещеры, куда я приходила лишь в дни непогоды. Кроме того, мне удалось рядом с ней соорудить из лиан и пальмовых листьев неплохой аналог гамака, и ночевала я теперь в нем, уютно устроившись в его широком изгибе. Он получился большим, но от этого ещё более удобным, сделав сон качественным и вернув моему телу привычное чувство здоровья и силы после отдыха.
Захожу в воду, приятно вминая ступни в нежный песок, но памятуя о возможной встрече с каменной рыбой, все же смотрю под ноги, избегая наступать на подозрительные места, даже если это всего лишь ямка, выбитая волной. Вода теплая и приятная, обволакивает пропахшее солнцем тело, даря чувство лёгкой ненавязчивой прохлады, из которой не хочется уходить, пока не сядет солнце. Чуть спотыкаюсь, стоило войти по грудь и намочить футболку полностью, что уже изрядно выцвела на солнце, оставив напоминанием блеклый зеленоватый цвет. И меня тут же легко подхватывают, придерживая уже на плаву.
— Неуклюжая, как рыба-пузырь, — привычный язвительный голос и лёгкий толчок под ребра вместо приветствия, но и это заставляет улыбаться, пытаясь схватить кончик чужого хвоста в отместку, но он слишком ловко отплывает, успев выхватить из рук пару принесенных мной фруктов.
— На себя посмотри, морской огурец, — обиженно отвечаю, чувствуя, как под ногами кончился берег и можно плыть. Волны приятно приподнимали и опускали собой, неспешно качая на бирюзовой поверхности. Рядом грациозно кружился Эррор, хищно скалясь, остановившись, чтобы очистить и съесть плоды. Подплываю поближе, чтобы урвать и себе кусочек, но монстр не хочет делиться, рыча на меня и откусывая сочную белоснежную мякоть.
— Да ладно тебе, жадина. Я потом ещё принесу, дай кусочек, — жалобно тяну в ответ на его собственнические замашки.
— А ты отбери! — лукаво улыбается, демонстративно кусая снова.
— Ах ты угорь сопливый, а ну отдай! — кидаюсь к нему, стараясь ухватить хоть за что-нибудь, и рука слепо цепляется за ребра, тут же втянув нас обоих под воду. Успеваю задержать дыхание и не нахлебаться солёной влагой, продолжая крепко держаться за кости, пока монстр изумлённо перевернулся, взметнув тёмно-синий плавник хвоста где-то над нами, погружая нас глубже. Я оказываюсь прямо над ним, почти прижимаясь и обхватывая коленями, пытаясь дотянуться до фрукта, который Эррор вытягивает над нашими головами. Второй и вовсе выскользнул из пальцев и вспыл на поверхность. Но столкнувшись с омутом глаз, казавшихся почти изумрудными в лазурной бездне, проткнутой лучами солнца, словно стрелами, останавливаюсь, ощущая потребность…
видеть его и чувствовать…
Мы больше не развивали отношений с той ночи, ограничиваясь обществом друг друга и редкими, несмелыми касаниями, словно откатившись на несколько шагов назад, боясь нарушить шаткое равновесие, привыкая друг к другу, но… Оба хотели большего… И сейчас оказались в почти непозволительной близости, замерев друг перед другом в гулкой голубой воде, по поверхности которой мягко катились волны. Из носа выпускаю несколько пугливых пузырьков воздуха, что Эррор расценивает, как нехватку кислорода, бросив быстрый взгляд на поверхность, но когда я хотела отпустить его и действительно всплыть вверх, сирена сам схватил меня, удерживая рядом. Монстр выглядел неуверенно, но долго колебаться времени не было, и он запустил пальцы в мои волосы на затылке, притягивая к себе и аккуратно целуя, словно не надеялся на взаимность… А в моей душе тут же взметнулось пламя ответных чувств, что я так долго держала на коротком поводке, вырываясь из клетки, где были надёжно заточены, вливаясь в ответный поцелуй, в который вплеталась нехватка воздуха, от которой начали неметь пальцы и сводить диафрагму. Чувствуя, как я вздрагиваю, Эррор наполнил мои лёгкие воздухом, как тогда, в аметистовой пещере, а после… углубил поцелуй, чувствуя мой ответ. Монстр усадил меня на основание своего хвоста, обхватывая второй рукой под поясницей, выпуская в мой рот несколько языков разом, чем немало пугает, но отстраниться не даёт, ласково огладив по спине, словно успокаивая под мерный гул воды, перемешивающей солнечный свет в ней. Позволяю ему целовать так глубоко, смешивая между нами вкус моря, но так страстно не хватает дыхания, и я чувствую, как от этого слабнет тело. Монстр утягивает на поверхность несколькими мощными гребками хвоста, где я шумно вдыхаю, тут же вновь увлекаемая в спонтанный поцелуй истосковавшегося по ласке существа. У него необычные языки: узкие, длинные и очень приятные, словно оплетающие мой собственный, приглашая уткнуться в их мягкое основание, что я незамедлительно делаю, под его одобрительный рык, напоминающий урчание… Я жутко волнуюсь, памятуя о том, что между нами не всегда всё бывает гладко, но Эррор не даёт времени на размышления, прикусывая кончик моего языка, что до этого исследовал его гладкое нёбо с едва заметной ребристостью. От вздымающихся мягких волн создаётся качание, от которого я ритмично толкаюсь собой в его грудь и хвост, что начал приятно скользить между икр, то и дело задевая голую кожу своей шероховатой гладкостью, и спустя пару минут, я вдруг понимаю, что Эррор жмется ближе, мягко разводя хвостом бёдра, а сам задышал слишком тяжело для того, кто рождён плавать.