— Свободна, детка. Иди. Подготовь мне восемьдесят второй год, — мягко сказал шеф, глядя поверх её головы.
— Как скажите, Леонид Фёдорович, — скромно потупила она глаза. Вильнув безупречными бёдрами, она, как кошка, выскользнула за дверь, оставив за собой волнующий запах.
— Несчастный ребёнок. Столько всего пережила, — вроде взгрустнул шеф. — Но нрав бойцовый! Жаль, не знаю кто она. Ещё ни разу не перевоплощалась. Но в ней сидит какой-то зверь… очень сильный, — произнёс он с какой-то тоской и с тщательно скрываемым страхом. Затем долго и пристально посмотрел на Кирилла Сергеевича. От его отческого взгляда душа покрылась инеем. — Ты её не обижай, — тихо, но властно сказал он. — Иначе шкуру с живого сорву.
— Да нет, с чего вы решили. Я вообще её первый раз вижу, — промямлил мужчина, ёжась под его буравящим взглядом. Он постарался как можно больше хлебнуть горячего чаю, чтоб немного согреться.
— Теперь она твоя напарница. Будете видеться часто, — с напором, безжалостно произнёс Леонид Фёдорович.
Кириллу Сергеевичу его сообщение и вовсе не понравилось. Постоянно видеть её рыжие кудри и это: «Привет, красавчик!» — так бесит, вот он влип!
— Немного посвящу в наши дела, — он не сводил пристального взгляда. — То, что развелось всяких подонков, сам знаешь. В принципе, их во все века было много. Вроде не страшно, но, — он сделал паузу, — ситуация сейчас иная. Это принимает формы эпидемии. Люди в буквальном смысле заражаются агрессией. Скажу тебе нечто важное: это вирус, самый настоящий… Не смотри на меня, как на полоумного старика. Что ты знаешь о вирусах? — он благодушно склонил тяжёлую голову.
— Ну, там, грипп… свинка, кажется. Эта… ангина, вроде, — на этом Кирилл Сергеевич иссяк в своих познаниях.
— Компьютерный вирус, — насмешливо подсказал он.
— Да-да, — обрадовался Кирилл Сергеевич.
— Этот вирус ближе к последнему, — посуровел Леонид Фёдорович. — В душах людей происходит сбой программы. Кое-что можно лечить, а что-то необходимо удалять вместе с субъектом. Ни какие перезагрузки не помогут. Для этой цели и существуем мы. Кто нас выдумал — не знаю. Вполне возможно мы существовали всегда, как бактериофаги. А теперь скажу жуткие слова, — он вновь выдержал паузу и долго смотрел в глаза, словно захотел заглянуть в самую глубь. — Сбой программ начал происходить в нас самих. Это уже не шутки, начало конца. Если нами завладеет сей вирус, произойдёт Армагеддон.
— И что же нам делать?
— Необходимо собрать все драконьи камни, они несут в себе небывалую силу. Если их не использовать по назначению, мир рухнет.
— Так возьмите мой камень! — обрадовался Кирилл Сергеевич.
— Не всё так просто, — усмехнулся шеф. Выцветшие глаза сверкнули красным. — Одним драконьим камнем проблему не решить. Да и взять его можно, лишь убив носителя артефакта, — от этих слов у Кирилла Сергеевича на душе вновь стало зябко. Он поспешил сделать ещё глоток душистого чаю. — Всего камней три штуки. Один у тебя, другой — в сфере моего влияния. Третий… с этого времени не досягаем, — он странно глянул на мужчину. Ты главное свой камень не пои кровью, — с нажимом сказал Леонид Фёдорович.
— Как мне хочется его выкинуть, — искренне воскликнул Кирилл Сергеевич.
— Придёт время, избавишься, — в глазах у шефа мелькнули красные огоньки.
— Так значит, не все чистильщики обладают драконьими камнями?
— Тьфу-тьфу-тьфу, — театрально поплевал через левое плечо Леонид Фёдорович. — Не у всех и не у каждого. Почти ни у кого и славу богу! Не то б проблемы были не решаемые.
— Простите, — внезапно до Кирилла Сергеевича начал доходить весь абсурд разговора. — Вы сказали, что с этого времени его не достать? Как это понимать?
— Всё очень просто. В этом времени метро, куда необходимо доставить эти артефакты, разрушено. Хозяин третьего драконьего камня, на данный момент, слишком силён. А в тысяча девятьсот восемьдесят втором году он ещё не знал кто он. Есть шанс завладеть его сокровищем.
— Убить, что ли? — неожиданно догадался Кирилл Сергеевич.
— Ну да, ну да, — рассеянно покачал головой шеф.
— Я не могу! — вся сущность мужчины завопила от ужаса.
— Не мучай совесть! Он кошмарное и беспощадное существо! Ты же не хочешь Армагеддона, — из его верхней губы вновь появился клык.