— Да, Алексей Павлович? — прапорщик сурово посмотрел на солдата из-под толстых век, он понял, это из-за него его вызвали.
— Что ж вы Лёня, курорт бойцам устроил? Смотри, как хлопец зажирел.
Прапорщик удивлённо хмыкнул:
— Да, вроде, как курёнок, ни жира, ни мяса.
— А он говорит, что зажирел. Просит индивидуальных нагрузок. Что скажешь?
— Просит, сделаем, — прапорщик окинул Кирилла ласковым взглядом, от которого стало жутко.
— Вот и всё, рядовой Панкратьев, — развёл руками капитан. Его усики дерзко дёрнулись над губой. — Просил, сделали. Можете идти. Уверен, скоро жира не будет.
— Пойдём, касатик, — по-доброму произнс прапорщик Бондар и тихонько толкнул его вперёд.
Они вышли из казармы, и Кирилл сразу понял, не в сторону турников они идут. Миновали котельную и остановились у хозяйственных построек. О, сколько здесь кирпича! Он лежал россыпью, а где-то был уложен в аккуратные штабеля.
— Вот, боец, качайся. К вечеру кирпич сложить у стены. Постарайся подогнать по оттенкам. Не справишься, к соседям пойдём, у них кирпича ещё больше.
Прапорщик Бондар, грузно переваливаясь, удалился. Гм, инициатива наказуема, его неделю укладывать. Кирилл остался с этим богатством один на один. Он потихоньку принялся его носить к стене и попытался создать первый штабель. Всё же здесь работы не на неделю, а на месяц. Парень с тоской посмотрел на бесчисленные россыпи.
Через час ему надоела эта бестолковая работа. Он положил один кирпич на два других. Хрясь ладонью! Он развалился на две половинки. Понравилось. Вскоре Кирилл набил их целую кучу. Эта тема его так захватила, что не сразу заметил, как за ним уже очень долго наблюдают.
— А два разобьёшь? — послышался насмешливый голос.
Кирилл обернулся и обмер от страха. Облокотившись о забор, на него взирал целый полковник авиации. Он был несколько коренаст, возраст неопределённый, можно дать сорок, а можно — шестьдесят.
— Из-звините, товарищ полковник.
— Дела, — протяжно сказал офицер. Он подошёл совсем близко. — Кто тебя надоумил до такого? — полковник сурово сдвинул брови. — Как твоя фамилия?
Ещё чуть-чуть и Кириллу показалось, что сверкнёт молния. Он растерянно произнёс:
— Рядовой Стрельников! — и сразу осёкся. — Виноват, товарищ полковник. Рядовой Панкратьев.
— Что? — у офицера на лоб полезли брови. — Объяснитесь, рядовой!
Кирилла словно прорвало. Он говорил долго и страстно. В его душе кипела боль, обида, нереализованные силы и прочее, прочее.
На удивлении полковник слушал его и не перебивал. Затем решительно произнёс:
— Пошли!
— Мне к вечеру необходимо уложить кирпич, — пискнул Кирилл.
— Пустое, — отмахнулся старший офицер, — стройбатовцев кликнем. За час всё будет стоять.
Неожиданно в Кирилле что-то с наглостью изрекло:
— Так чтоб по оттенкам было.
— По оттенкам разложат, — усмехнулся полковник.
Они вышли с территории казарм. Кирилл с любопытством разглядывал военный городок. Чисто. Благо солдат хватало для уборки. В зелени утопали достаточно уютные трёх, четырёхэтажные дома, магазины. Парень с удовольствием зажмурился, он давно хотел погулять по гарнизону.
Они подошли к суровому зданию и Кирилл понял, что это за дом. Ноги стали ватными, это особый отдел. Сколько о нём ходило слухов и один краше другого!
Мгновенно вскочил с докладом дежурный прапорщик. Полковник лениво отмахнулся и завёл Кирилла в кабинет. На стене висел потрет Леонида Ильича Брежнева в маршальской форме. Его грудь была увешена бесчисленными орденами и звёздами Героя Советского Союза. Через плечо свисала широкая лента и на ней теснились все мыслимые и немыслимые награды вручённые лидерами братских стран.
— Садись. Какой у тебя домашний номер?
Сильно волнуясь, парень назвал знакомые цифры.
— Как мать звать?
— Светлана Анатольевна, — у парня во рту задеревенел язык. Неужели он сейчас услышит родной голос?
Полковник снял трубку правительственного телефона:
— «Завет». Девушка, пожалуйста «Рябину», — он продиктовал названый Кириллом номер. — Это Светлана Анатольевна?… Да не волнуйтесь… Именно, по поводу вашего сына… Да не плачьте вы! С ним всё в порядке. Как его полное имя и фамилия?… Стрельников Кирилл Сергеевич?… Ну где- где, рядом сидит… На, с матерью поговори! — он сунул трубку в дрожащие руки.
— Мама, — еле выдавил Кирилл.
Они говорили долго. Мать постоянно плакала, но это были уже слёзы радости. Не вдаваясь в подробности, Кирилл обрисовал ситуацию и уверил её, что ему в армии нравится, что здесь почти курорт.