И вдруг ему привиделось что-то непонятное. Среди лиц, лиловых от ушибов и кровоподтёков, коричневых от грязи, серых от пыли, он увидел одно лицо, необычайно белое. Глаза зашиты крупными неровными стежками, губы искривлены в странной, ни на что не похожей усмешке, обнажая и верхний, и нижний ряд зубов. "Отец?" — Влад едва не произнёс это вслух.
Но ведь отцовской головы не могло здесь быть! Султан велел отнести её в свою сокровищницу, чтобы она хранилась там, как весьма ценная вещь и как напоминание о том, что следует "уравнять счёт". О способе уравнивания Мурат не говорил. Неужели, хотел поставить рядом с головой, подаренной Яношем, голову самого Яноша? Возможно. Но почему же отцовская голова оказалась здесь?
Влад крепко зажмурился, а затем открыл глаза. Наваждение исчезло. Вместо отцовского лица было чьё-то другое, жёлтое. Наверное, при жизни покойник отличался светлой незагорелой кожей, а после смерти остался лежать так, что вся кровь отлила к затылку, вот и пожелтел.
Девятнадцатилетнему юнцу подумалось тогда, что, возможно, он нашёл голову Владислава, но при ближайшем рассмотрении стало ясно, что это не так. Желтолицый выглядел лет на пятьдесят — гораздо старше Владислава.
И снова пришлось изучать лиловые, коричневые, серые головы, выложенные в ряд на осенней жухлой траве. Требовалось рассмотреть их все, все до единой — так приказал турецкий правитель — и Влад снова принялся вглядываться в лица, но теперь уже не было соблазна начать переворачивать головы, упавшие набок, носком сапога. "Так нельзя, ведь это может оказаться голова православного христианина!" — говорил себе Влад, не желая уподобляться Яношу, глумившемуся над трупом врага, ведь превращать отрубленную голову в чучело — такое же глумление, как пихать ногой.
Голову Яноша Влад так и не нашёл, но Мурата это не огорчило. Великий и непобедимый был весел:
— Смотри, мой барашек — свинья Юнус сумел добыть себе лишь одну ценную голову — голову твоего отца. А я добыл себе сотни! Значит, и сила моя в сотни раз больше!
Влад вежливо согласился, после чего предложил как следует поискать голову Владислава, но султан лишь отмахнулся:
— Она — не настолько ценная добыча, чтобы тратить время на её поиски. Не огорчайся, мой барашек. Жив твой второй враг или нет, ты узнаешь совсем скоро, когда отправишься в свою страну, чтобы воссесть на трон.
"Скоро" наступило уже на следующий день, когда султан отправил значительную часть турецкой пехоты и конницы в Румынию, чтобы с помощью этой силы "барашек" смог завоевать себе престол. Над войском Мурат поставил опытного военачальника Караджу-бея, поэтому уже не волновался об успешном исполнении своих замыслов. Сам же "великий и непобедимый" отправился домой, в турецкую столицу.
Поход для султана прошёл не зря. В разгромленном христианском лагере нашлось достаточно добычи — дорогих и не очень дорогих коней, доспехов, разного оружия, в том числе пушек — поэтому Мурат не видел надобности заниматься грабежами. Для "великого и непобедимого" настало время отдыха.
Пока Влад выслушивал посланцев из румынской столицы, воспоминания то и дело озаряли его сознание. То, что говорили эти бородачи, заставляло о многом подумать, хотя, казалось бы, не было сказано почти ничего.
— Не слишком ли вы торопитесь? — с лёгкой улыбкой спрашивал у них Караджа-бей. — Мы ещё не подошли к городу, а вы уже явились нас встречать!
— Мы думаем, что чем раньше встретить воинов великого султана, тем лучше, — отвечали посланцы. — Мы торопились сказать, что не враги вам, и что не станем ничего делать вам во вред. Мы готовы без всякой платы привезти вам пищу для людей и корм для коней, сколько нужно. И мы готовы кормить вас столько, сколько вы собираетесь здесь оставаться. Так уже было пять лет назад, когда к нам пришло много воинов великого султана, и мы оказывали им гостеприимство, и все были довольны.
Пять лет назад... Пять лет назад к румынской столице и впрямь приходили турки, приведённые отцом Влада, желавшим вернуть румынский трон, занятый очередным ставленником из Венгрии. Ведь не только нынешний выскочка Владислав зарился на трон — зарились многие, так что венгры, желавшие сменить в Румынии власть, имели возможность выбирать.
Вот и Янош Гуньяди пять лет назад выбрал очередного проходимца и решил вручить ему власть в Румынии. Отцу Влада уладить это дело миром было уже невозможно — особенно тогда, когда стало известно, что Янош дал проходимцу войско, и что скоро оно окажется под стенами Тырговиште.
Ничего не оставалось кроме как обратиться за помощью к султану Мурату — поехать к турецкому двору и выпросить такое войско, которое превышало бы по величине венгерские силы. Родитель провёл в Турции восемь месяцев, а сам Влад вместе с братьями и мачехой оказались вынуждены на это время покинуть столицу и прятаться в дальнем имении боярина Нана, "чтоб проходимец не нашёл".