Вот и теперь, открыв рот, парень таращился на имуги.[22] Еще и спросил — кто это? Как же можно не узнать имуги?
Заметивший нового гостя змей перетек через борт колодца и, шелестя чешуей, направился к нему. Мокрое тело поблескивало; плавники и четыре крохотные недоразвитые лапки скорее мешали, чем помогали передвигаться по камням. Ничего, малыш, подумала Ха На с нежностью. Дай срок — найдешь ты свою мани поджу[23] и станешь настоящим драконом.
«Личинка дракона» закружила возле парня. Надо отдать должное — тот хоть и побледнел заметно, но не дрогнул, не побежал, когда любопытный имуги пополз по его ноге вверх. Помедлив, даже наклонился, протягивая руку, — имуги скользнул ему на запястье, словно на ветку дерева. Сон Ён качнулся, напрягся под тяжестью змеиных колец, медленно и плотно наматывающихся на руку. Имуги дополз до плеча и остановился на уровне лица парня. Змеиная голова мерно покачивалась, выпуская и пряча язык. С любопытством наблюдавшая за ними Ха На забеспокоилась. Ведь обычно имуги был благодушен и ленив, милостиво принимал угощение, ласки и разговоры, а сейчас вел себя как настоящая змея, зачаровывающая добычу или запугивающая врага. А ну как он сейчас бросится на беднягу янбана? Вон как уставился!
Впрочем, и неподвижный Сон Ён не спускал с имуги глаз: и впрямь уже околдован или перепуган? Или решил поиграть в «гляделки»? Ох, упертый! Нельзя же так вести себя с драконьим родичем! Ха На осторожно двинулась вперед, прикидывая, что делать, если разозлившийся змей сейчас вопьется в лицо непочтительного гостя. Как они, даже вдвоем, смогут справиться с имуги, представлялось плохо.
Никто из застывших людей и змей не отреагировал на ее негромкий оклик. Зато, вглядевшись в лицо Сон Ёна, девушка замерла сама. Она точно помнила, что глаза его обычного карего цвета. Но сейчас глаза парня стали зелеными. От этого и лицо его изменилось: превратилось в лицо незнакомца, чужеземца из-за Западного моря, бледного, словно мертвец. Напряженное, застывшее, но вовсе не испуганное. Сосредоточенное, как будто Сон Ён пытался что-то вспомнить. Или беззвучно говорил что-то имуги — успокаивал?
И у него это получилось: змей опустил голову и свесился с его руки вниз. Янбан поспешно и предупредительно встал на одно колено, чтобы тому было удобнее сползти на пол. Имуги так стремительно и целенаправленно рванул к своему колодцу, что Ха На аж отпрыгнула — побоялась, собьет с ног. Стек вниз.
Даже не простился.
Ха На заглянула в колодец. Солнце ушло, и черный имуги растворился в темной воде: ни звука, ни плеска. Может, он решил пролежать без движения тысячу лет, как ему и полагается?
Но все-таки странно… Ино тогда испугалась Сон Ёна, имуги… нет, не бежал, но повел себя… необычно. Может, парень и впрямь какой-то шаман, но врет или просто не знает об этом? Попробовать отвести его к мудан?[24] Вдруг та разглядит в нем какие-нибудь таланты?
Ха На порассматривала взмокшую спину сидевшего снаружи Сон Ёна. Хмыкнула, но великодушно решила притвориться, что ничего не замечает: не каждый же день встречаешь драконьего родича, тут не только потом прошибет, а еще и обмочишься ненароком!
Парень услыхал ее шаги и поспешно обмахнул влажное лицо рукавом. Сказал с натужной веселостью:
— Осталось еще только призраков увидеть!
— А надо ли? — лениво отозвалась Ха На. — Вы и так уже живете в Становище призраков!
Янбан развернулся и упер кулак в бедро. Словно всей своей позой вопросил: что-о?
Ха На и объяснила — что. Рассказала про людей, некогда живших в этом самом Становище. Однажды ночью семья Ко исчезла, оставив нетронутым все свое имущество. С тех пор кто только не пробовал жить в заброшенном доме, но или сбегал после наполненных кошмарами ночей, или необъяснимо заболевал, а то и помирал вовсе. Уже и буддийских монахов приглашали, и слепого от рождения шамана пансу, беседующего с духами, и деревенская шаманка мом-кут[25] проводила — без толку. Так он и стоял пустым, пока…
— Пока в нем не поселили нас, — процедил Сон Ён.
Неспроста, ох, неспроста господин Ли отправил их в призрачный дом на отшибе, подумала Ха На. Даже вздорная тетка Ма Ро это поняла. Ведь имеются в деревне и в городе другие пустующие дома, да и ссыльные были бы там всегда под неусыпным контролем. Или уездный начальник хотел, чтобы те взмолились о пощаде, или вовсе собирался извести со свету белого: от своего ли недоброго нрава (слава Небесам, сын пошел не в него) или по чьему-то приказу…
22
23