– А, Годфрид, пройдоха, – махнул перчаткой его светлость, почему в лагере этого старого козла, не рядом с твоим господином? Но, ничего, тебя поставлю в первую линию, на самое остриё за твои проделки, а поубивают тебя, заберу себе замок и твою жену, а сын твой будет мне прислуживать.
– Как вам угодно, ваша светлость, – поклонился я.
– Совсем головой поехал, – вздохнул, глядя ему вослед, сказал Аделард, – решил начинать сражение завтра, англичан уже видели, подходят. Будет сам атаковать той идиотской системой, что говорили ранее: стрелки впереди, за ними рыцари, а крестьяне вообще в обозе. Артиллерию тоже оставляет в обозе. Это верное поражение, они с королём не понимают, что сложат головы. К тому же сюда двигается император – наш союзник, он может перестать быть им.
– У императора большое войско? – спросил Гонсало.
– Практически никакого, – покачал головой герцог, – его войска ведут тяжёлую кампанию на юге, он надеется на короля.
– Постараемся сохранить максимум наших войск, – мрачно сказал я, – возможно ударив в последний момент, сможем переломить ход битвы.
– А что толку в этой битве? – хмуро проворчал Сен-Поль, – потеряв войско, мы оголим королевство, а англичане высадят подкрепления и небольшой армией захватят оставшиеся земли королевства. Нам опять как в прошлые годы жечь собственные посевы и хутора, прячась от стрел в замках? Теперь не больно-то попрячешься, везде бомбарды, вышибающие ворота, а то пробивающие толстые стены. Можно выиграть битву, но проиграть войну.
– Ладно, поглядим, – ухмыльнулся Гонсало, – сколько не строй планов перед сражением, редко оно удаётся в соответствии с намеченным, особенно у таких бездарей как его светлость, я помню его в Испании – трусливый и бесталанный командир. Будет возможность: оседлаем высоты, а как побегут рыцари и крестьяне, так начнём расстреливать наступающих английских рыцарей и лучников, особенно пушки нужно затащить на высоты. И отряд лёгкой кавалерии для удара в тыл отвести и как начнут пушкари палить, так пусть ударят с тыла. Англичан не так много, наших войск должно хватить, чтобы предотвратить разгром хотя бы.
– Да, так нужно делать, – кивнули герцоги и я, – иного выхода нет.
Узнав о предстоящей битве, лагерь пришёл в движение: наёмники требовали жалование, кондотьеры понятное дело хотели платить после боя, тем, кто выживет. В некоторых местах наёмники устроили довольно серьёзные потасовки, доходило до рукопашной, едва в ход не пустили мечи. Чтобы хоть как-то утихомирить разбушевавшихся наёмников, король повелел выплатить кондотьерам часть жалования, те раздали в зависимости от собственной жадности монеты солдатам. Наёмники слегка успокоились, хотя в центре лагеря продолжали скандалить, впрочем, уже без драк самые горластые и упорные. К полудню им заплатили ещё немного, после чего наёмники разошлись. Получившие монеты раньше уже вовсю пропивали жалование, маркитантки не знали чем заняться: отдаваться ландскнехтам или бегать за вином, перед сражением всё приносит хорошую прибыль. Встречались и наёмники, приехавшие на войну с целыми семьями, они несли монеты жёнам, покупали носящимся между солдатами детям гостинцы, проверяли оружие. Но большинство лагеря предавалось безудержному пьянству и разгулу, век наёмника короток, все хотели насладиться любым мгновеньем. Так поступали и рыцари, вино и маркитантки исчезали в богатых шатрах даже быстрее, чем в солдатских палатках. Были, правда, рыцари, проводившие день перед сражением в молитвах и упражнениях, но таких было немного.
В лагере Сен-Поля было всё совершенно по-другому. Солдаты были опытные, конечно, тоже выпивали и ходили по маркитанткам, но понимая, что завтра от твёрдой руки и меткого глаза будет завесить жизнь. С жалованием здесь проблем не было, оттого бунт наёмников скорее воспринимали как угрозу – могли понадобиться верные солдаты разгонять мятежников. Рыцари тоже не постились стоя на коленях в непрестанных молитвах, позволяя себе кувшин вина, однако тоже понимая завтрашнюю задачу – от точного удара дисциплинированного отряда могла зависеть судьба всего сражения. Подходило к концу время, когда беспорядочная свалка рыцарей могла решить исход сражения, теперь грамотный план боя и умелое командование битвой решали почти всё. Поэтому ветераны доучивали молодняк, остальные готовились по своему разумению, пушкари возились с орудиями, проверяли картузы с порохом, обтёсывали камни под ядра, возможно, завтра понадобится их много.
– Боишься? – спросил Аделард, наблюдая закат.
– А чего бояться? – спросил я, пожав плечами, – убьют, так убьют, страшнее участи быть не может, знать Господь так решил, настал час.