– Обычно неф, – мастер назвал каракку на местный лад, – может быть вооружён едва тремя пушками, как огромный «Грейс Дью», у меня там отец служил, пока корабль молния не спалила.
– Будем надеяться, что пушек нам встретится в море немного, – успокаивал я себя, – у Барбароссы больше галер, чем мореходных кораблей, там пушка-другая, больше малокалиберные фальконеты.
– Англичане да, пушки не любят ставить, – кивнул Лорентин, – зато испанцы с португальцами мастаки, у них сейчас военное и флотское дело на высоте, а оружие какое делают!
– Надеюсь с испанцами воевать не придётся, – поёжился я, – мореходы плохие сказывают, зато как дерутся испанские солдаты видал – опасный и стойкий противник.
– Ладно, твоя милость, – засобирался мастер, – пойду, за косорукими этими глаз да глаз нужен, иначе металл загубят или ещё какую напасть учинят, неделю назад, чуть кузницу не спалили, а начнись тут пожар, взлетели бы на воздух, прямиком к ангелам.
– Опять поминаешь имя Господа всуе, – нахмурился подошедший Гонсало.
– Ухожу-ухожу, – исчез мастер.
– Наёмников собралось много, больше половины воевало на море, – доложился Гонсало, – есть добрые моряки, многие вынуждены были спасаться бегством из портов, их захватили англичане. Думаю можно набрать экипажа четыре для больших каракк, в принципе, даже без Барбароссы сможем побузить в Ла-Манше, там много кораблей не требуется. Обещали дюжину годных кораблей – хорошо, если полдюжины окажется, не сильно гнилых и имеющих команды.
– Тебе лучше знать, – нахмурился я, – в морском деле ничего не соображаю.
– Корабль как замок, – сказал Гонсало, – как построили, как отремонтировали, кто занимает, так корабль и воюет. Если капитан негодный и команда под стать, так любой корабль разваливается, воевать невозможно. Здесь ещё плавание недалёкое, а вот месяцами идти, сухари с червями глотать, да солонину, а попади в штиль – вообще через неделю с ума сойти. Вода протухнет и всё.
– А море действительно солёное? – спросил я, – такую воду нельзя пить?
– Скорее горькое, – ответил Гонсало, – пить-то можно, но недолго – помрёшь и всё, дождь надо собирать или рыбу выжимать и пить воду из неё.
Новый поход вышел тихим – никто даже поглядеть не пришёл. Даже жена, не пришла, Марселон заболел и даже Лорентин отливавший огромный колокол, не мог отойти. Поэтому отряды встали пораньше и медленно потопали по утренней росе, позавтракав кашей с грибами, да пивом. Обычно рыцарские отряды питаются сами, на жалование, потому многие совершенно негодны в походе или бою. Я ввёл правило обеспечивать армию одинаковым питанием, были в отряде кошевары, чтобы все ели одинаково, а не травились всякой дрянью случайно украденной или сваренной неумелой рукой. Приворовывали все, кошевары тоже, но повешенный на оглобле, ворюга и негодный повар быстро свели покражу солдатской еды до разумного минимума. Я сам питался из солдатского котла, поэтому точно знал задалась ли сегодня похлёбка или хорошо ли пожарили мясо. В отряде были охотники, они били дичь, чтобы разнообразить каши и придержать солонину, её нажрёмся Гонсало сказал в море до тошноты. Конечно, богатые наёмники и рыцари пили вино подороже солдатского, могли накрыть отдельно стол, однако питание отрядов было налажено хорошо, поэтому все ели примерно одинаково и хорошо.
Нужно было поспешать, флот давно простаивает, летнее время уходит, конечно, в Ла-Манше по словам Гонсало можно воевать и зимой, но весьма опасно из-за штормов и погода совершенно дрянная. Мы были с его светлостью на севере в порте Кале, где все странно коверкали слова, совершенно было непонятно порой, что говорят жители. Так скажу погодка там в отличие от Саржа премерзкая, в рубашке зимой выйти не получится, ветер и холодно, а англичане сказывают вовсе привыкли к ещё более жуткой погоде. В Кале мы познакомились с ганзейскими моряками, некоторые были из далёких восточных городов Новгорода и Пскова, если я правильно запомнил чудные названия, так моряки оттуда хвалили погоду севера королевства. Рассказывали, что зимы у них стоят снежные и морозы трескучие, реки замерзают и возы гружёные едут прямиком по льду, прямо как холодными зимами в Нидердландах. А дальше на северо-восток вовсе океан замёрзший стоит, едва оттаивая летом, корабли там делают с круглым дном, чтобы если льды затрут можно было корабль сберечь. Правда как льдины затирают корабли я не понял, зато понял, отчего меха самые дорогие оттуда – соболь и куница должны иметь такую шубейку не для красоты, а чтобы выжить. Много диковинного тогда я слыхал от моряков и про морских чертей и морских змеев, угощали нас пивом из мёда, вяленной и солёной рыбой, которая ужасно воняла, зато была самым вкусным лакомством с элем. Как они придумали вяленую рыбу с элем есть? Сильные и умные люди эти новогородцы или как их там, пили вусмерть, дрались отчаянно, девок любили, что те ходили потом с трудом, но довольные.