– Моё почтение адмиралу! – пророкотал Барбаросса, подходя к костру, он был в чалме, при сабле, в богатых шёлковых одеждах, – надеюсь дорога была приятной?
– Ас-саляму алейкум ва-рахмату-Ллах Хызыр Хайреддин-паша, – решил я польстить пирату, используя весьма почтительное приветствие, – дорога была хорошей, готовы воевать?
– Мои люди что львы, их сердце готово сражаться вечно, – с восточной цветастостью выпалил Барбаросса, наливая себе вина.
– Нам бы этих львов увидеть на кораблях завтра, – сказал я, – мы отходим с утренним отливом.
– Да, Годфрид, слыхал про вас многое, все говорят быстроты не занимать, – усмехнулся в рыжую бороду пират, – большинство уже на кораблях, кто останется, значит останется.
– Корабли в порядке, достаточны ли припасы? – спросил я.
– Мы забиты припасами по самую палубу, – сказал пират, – достаточно пороху и ядер, говорят у вас много орудий, поделитесь?
– Мы привезли совсем немного, могу отдать пушки с двух имперских кораблей, они видимо не смогут выйти в море, совсем гнилые, – сказал я, не желая вооружать пирата и терять драгоценные пушки, а на маленьких каракках их было всего четыре и небольших совсем, – распоряжусь, чтобы их вам передали, надеюсь, завтра будет попутный ветер, штиль третий день говорят.
– Адмирал, ветер будет попутным, дойдём за неделю, – заверил пират, вытащив из-за пояса увесистый фиал и открыв пробку, – видите?
Из горлышка вылетело светящееся облако и превратилось в обнажённого немолодого мужчину с синеватой кожей, ниже пояса тот переходил в светящийся белый дым и уходил этим дымом в горлышко фиала. Гонсало перекрестился, моя рука потянулась к мечу, а пришелец сложил руки на груди и весьма презрительно уставился. Барбаросса внимательно наблюдал за нами, но явно разочаровался, видимо ожидал другой реакции, с другой стороны мы джиннов у сарацинов видали, эка диковина. Редки они, навроде драконов, больше вредные, чем полезные и весьма опасные существа. Его светлость хотел купить такого, исполняющего амурные желания, но заломили цену неимоверную.
– Джинн управляет погодой? – спросил я, окончательно разочаровав спокойным тоном пирата.
– Ветром, – объяснил Барбаросса, – для моряка весьма удобная способность.
– Дорого заплатили? – поинтересовался Гонсало.
– В добыче нашёл у иоаннитских пиратов, ещё рыцарями себя называют, – фыркнул Барбаросса, – грабят мусульманские корабли постоянно, еле тогда отбились.
– Да, у нас на флоте тоже много служит госпитальеров, – кивнул я, – отчаянные вояки.
– Позволю себе откланяться, надо готовить корабли к завтрашнему выходу, – поднялся Барбаросса и ушёл в темноту.
– Да, хлопот с этим неуправляемым пиратом будет, – вздохнул Гонсало, – надо ухо держать востро, чтобы не захватил имперские каракки.
– А что ему мешало это сделать раньше? – спросил я.
– Теперь это справные, отремонтированные корабли с пушками, забитые припасами и порохом, – махнул рукой Гонсало, – пираты мастера ночью перерезать команду.
– Я не против, дозорных поставить, пусть караулят всю ночь, – кивнул я.
– Тут это называется вахтенный, – усмехнулся Гонсало, – нос корабля – бак, корма – ют, входишь на палубу, отдай честь квартердеку и стоящему там капитану, хотя ты адмирал, честь будут тебе отдавать.
– Сдалась мне их честь, – хмыкнул я, – чай не девицы.
– Спереди бревно торчит, бушприт называется, мачта такая скошенная, там сетка, оттуда слабятся, – рассказывал бывалый Гонсало, – хотя тебе каюта положена, можешь в ночную вазу ходить, но при качке можешь и весьма живописно адмиральскую каюту расписать в коричневых тонах, да вазой же по голове получить, всё имущество надо убирать в сундук, он здесь рундук называется или закреплять. Любая незакреплённая штуковина, особенно пушка, может запросто покалечить или вовсе убить, а то корабль потопить.