Посудины были небольшими и практически пустыми, немного завалящего товара. Мы высадили призовые партии и направились было к Булони, не столько выгрузить небольшую добычу, сколько пополнить запасы провизии и воды. Однако ветер резко пропал, вместе с пиратами, стремительно удаляющимися на север, благо джинн им ветер обеспечивал. Мы находились практически в дрейфе, нас немного сносило течением, появлялся лёгкий туман, заодно вечерело. Тут мы увидали английский флот, боевые корабли, набитые солдатами, рядом ошивались пираты Барбароссы. Корабли шли прямиком на нас, используя ветер. На моей двухмачтовой каракке было всего несколько фальконетов и дюжина аркебуз, все остались без доспехов, с тесаками. Англичане стремительно приближались и явно готовились к абордажу: рожи в стальных шлемах скалились и раскручивали кошки, за их спинами виднелись дымки от фитилей стрелков, на марсах засели лучники. Вскоре посыпались первые стрелы, падающие в волны.
С наших каракк громыхнули орудия, сразу охладившие пыл англичан. Ядра пробивали борта и ломали мачты, выбрасывая в море солдат и пушки. На английских кораблях артиллерия была скромной, их хлопки почти были не слышны на фоне залпов наших судов. Однако безветрие сильно мешало, англичане могли подойти с любой стороны, наши огромные каракки неповоротливо следовали за юркими англичанами, успев разбить несколько кораблей в щепки, в том числе и сунувшиеся было пиратские галеры. Туман и темнота всё больше наступали, вскоре я только по вспышкам и грохоту мог понимать, что Гонсало ведёт бой, к туману добавились пороховые клубы, висящие практически неподвижно. Мой корабль сносило на север быстрым течением, две английских галеры приближались. Мы обстреливали их издалека из быстро перегревшихся фальконетов и дрянных аркебуз, но только разозлили англичан. Конечно, это были не закованные в латы рыцари, а всего лишь небогатые моряки, но ржавых тесаков и палашей у них явно было в избытке, как и желания проткнуть ими французишек. Галеры зажали нас с обеих сторон, кошки, сколько смогли перерубили, но оставшиеся надёжно сцепили нас с галерами. Все приготовились к абордажу, моя рука сама нащупала дагу за спиной, а вторая легла на рапиру.
Англичане всегда были сильны яростной атакой, здесь тоже не подвели. Борт каракки специально был сделан так, чтобы препятствовать абордажу, но ловкие, словно дьяволы англичане резво перепрыгивали на палубу, уворачиваясь от клинков, сверху нас осыпали стрелы и редкие пули. Рапира проявила себя бесподобно, я держал на расстоянии орущих англичан в цветастых платках, а если надо мог заехать гардой рапиры в зубы, после чего моряк не вставал. Нас разделили и теснили к надстройкам, большинство было уже ранено, а англичан становилось всё больше. На меня насели трое, с тяжёлыми палашами, приходилось очень несладко, если бы они умели фехтовать, вообще бой закончился бы мгновенно, а так я успевал отразить два выпада и увернуться от третьего. Удалось рубануть в ответ и попасть одному в лицо, он вышел из боя, второму попал в неудачно подставленный бок кинжалом, махать палашом стал заметно реже. Здоровенный малый, похоже совсем не устал и рубил без остановки, но рубил проваливаясь, поэтому мне посчастливилось уколоть его в бедро, отчего он захромал. Оглядевшись, я увидел полный разгром нашей команды и спешащих на помощь англичан. Приготовившись забрать побольше, я почувствовал удар сзади и падая увидел мальца с гнилыми зубами, ударившего меня веслом по голове.
Глава 18
Быть искренним в жизни, значит вступить в бой с неравным оружием и бороться с открытой грудью против человека, защищенного панцирем и готового нанести вам удар кинжалом.
– Годфрид Драконоборец, – услышал я голос молодого ещё человека с колючим взглядом, – я Томас Стенли, первый граф Дерби.
– Ваша светлость, – поприветствовал его я, чувствуя, что привязан.
– Побудете немного моим пленником, – улыбнулся граф, – говорят вы богаты и удачливы, думаю, выкуп мне пригодится, остальных выживших мы повесили как пиратов на рее.
– Как остальная эскадра? – спросил я.
– Она…, – замешкался и скользнул взглядом вверх граф, – эскадра разбита.
– А Барбаросса? – понял я, что как минимум часть эскадры ушла.
– Союзник, приведший нас к вашей пиратской эскадре, мешающей перевозкам, награждён и отбыл восвояси, – сказал граф, – их, конечно, потрепали ваши хорошо вооружённые каракки, но видали они похуже трёпку.
Граф без расшаркиваний удалился, прервав разговор. Голова болела, взгляд с трудом фокусировался, но судя по количеству раненых и повязок на матросах, победа далась большими потерями, а повреждения бортов говорят о множестве ядер, попавших в корабль. Плотники спешно заделывали пробоины, корабль шёл с креном, явно набрал воды, суетились матросы, заводя пластырь и устраняя течь. Эскадра шла на север, значит, о высадке десанта речи быть не могло. Приглядевшись, я не увидел наших захваченных кораблей, зато увидел сбитые мачты, висящие только на канатах бушприты и зияющие пробоины по бортам по всей английской эскадре. Победа, если англичане победили, далась им тяжёлой ценой, зашитые в парусину тела выбрасывали целый день.