– Посмотрим, что скажет ваш король, – усмехнулся граф, – проси больше, хоть половину дадут.
– Ваше сиятельство абсолютно правы, – кивнул я, – однако король даже рассматривать выкуп какого-то барона не станет, у него сейчас пустая казна и война, а мои доходы скромны, не станете же вы брать выкуп вином или зерном.
– Отчего бы нет? – усмехнулся граф, – говорят у вас отличные бомбарды и доспехи, тис наилучший для луков.
– Увы, вывозить бомбарды и оружие на остров невозможно из-за войны, – сказа я, – а большую сумму, больше пятисот фунтов будет не собрать, всё задействовано в обороте производств.
– Обсудим это после королевского ответа, – хмыкнул граф, – откажут, тогда я подумаю: продать ли мне вас де Шерентье за четыреста фунтов или отпустить за пятьсот.
– Отпустив меня за пятьсот, – торговался я, – вы получите на сотню фунтов больше и благодарного друга в придачу, что согласитесь в тревожное военное время не лишнее.
– Кстати о войне, – сказал граф, – есть сведения, на побережье появился Генрих, граф Ричмонд, последний из оставшихся Ланкастеров, способный претендовать на здешний престол, даже говорят, собирает армию для вторжения на остров.
– Я слыхал война Алой и Белой розы закончилась победой дома Йорков, – сказал я, – у вашего пасынка немного шансов на успех.
– Все ждут, чем закончится восстание Генри Стаффорда, второго герцога Бекингема, – кивнул граф, – однако да, основные бои завершились победой Белой розы, хотя прибудь удачливая армия Ланкастеров, наверняка война может вспыхнуть с новой силой.
Меня отвели назад в подвал, правда, больше не приковывали, оставили только ножные кандалы. Вообще рыцарей заковывать не полагалось, если только особенно буйных, но видимо здесь, после войны люди ожесточились и заковывали не только простолюдинов. Зато появился масляный светильник, топчан с матрацем, набитым свежей соломой и прогулки по двору. В одну из таких прогулок, я, гремя кандалами увидал герцога де Шерентье, растолстевшего и грузного, взбирающегося в седло с помощью выпучившего глаза от натуги слуги. Его светлость недобро на меня взглянул и хищно улыбнулся.
– Годфрид, – процедил он издалека, – я выкуплю тебя за тысячу фунтов, только дождусь одобрения у ростовщиков и ты будешь молить меня о крошке хлеба в тёмном подземелье, а когда я выпотрошу все твои кубышки, я убью тебя, похищу твою жену, а детей отправлю в самую бедную свою деревню голодать и надрываться на добыче угля.
– Ваше право, ваша светлость, – поклонился я, – но видит Бог, я ничем не дерзал вызвать ваше ожесточение.
– Помни мои слова, ублюдок! – ударил своего коня хлыстом герцог и ускакал с немногочисленной и довольно потрёпанной свитой.
– Видимо завидует, – хмыкнул тихо подошедший и всё слышавший граф, – хотя неизвестно как я отнёсся бы к быстрому возвышению своего конюха, если бы тот обскакал меня на поле брани, в дружбе с королём и богатстве.
– Думаю вам это не узнать, – поглядел я на здешнего конюха, ковыряющегося в носу с весьма простодушным видом.
– Да, бедолага Дик умом не блещет, – расхохотался граф, – зато лошадей любит, они у него всегда вычищены и накормлены.
– Всякому своя стезя дадена, – кивнул я, – добрый мастер своего дела сам прославляет себя делами.
– Да вы философ, Годфрид, – хмыкнул граф и посерьёзнел, – де Шерентье предлагал выкуп в шестьсот пятьдесят фунтов прямо сегодня монетами, но я настаивал на тысяче. Думаю, можем договориться с вами: завёлся в наших краях дракон, жрёт исключительно тонкорунных овец, разоряет графство. Герцог отказался дракона забороть, а наши рыцари либо на материке, либо в могиле и дракон чёрный, огнедышащий, весь в шрамах, опытный. У нас драконы большая редкость уже давно, помню мой дед заборол последнего в здешних краях. За дракона графством назначена давно награда в триста фунтов – заборите дракона, прибавите семьсот и отправитесь домой.
– Шкуру, кости и мясо забирает графство? – ухватился я за опасную идею.
– Видать правду о вас говорят, – удивлённо поглядел на меня граф, – драконодав есть драконодав, ни тени страха, удивительно, герцог тот сразу заёрзал и глаза прятал, нет, про шкуру вообще не оговорено, можете себе забрать.
– Университет или астрологи за драконову шкуру фунтов двести отвалит запросто, поторговаться и четыреста, если дракон в правду большой и старый, – объяснил я, – у нас за шкуру и кости, а также всякие внутренние соки алхимики с радостью дают по триста-четыреста серебряных ливров, если дракон стоящий.