Не разбирая дороги мы скакали на запад, разбрызгивая обильную здешнюю грязь. Дожди зарядили вполне осенние, беспросветные, поэтому лошади были по брюхо в грязище. Мы двигались с короткими остановками в небольших деревушках, давая лошадям роздых, а себе покупали дрянной здешней еды, хорошо её украшал добрый эль. Жители здесь любили выпить и подраться, целые побоища происходили от игры, что они называли «футболом». Кожаный шар пинали ногами, а то руками сотни здоровенных местных, расталкивая прохожих и снося небольшие лавки по ходу игры. Занимались этим и стар и млад, завзятых игроков было видно по редким зубам и обильным синякам. Играть в футбол было запрещено королевским указом, только подальше от столицы все плевать хотели на короля и его указы, отчего, любую свободную минуту островитяне проводили в непрестанной игре в футбол. Надо сказать это было на руку – они меньше упражнялись в стрельбе из своих ужасных и мощных луков, страшных даже латному рыцарю.
Глава 19
Хорошая погода, крепкий попутный ветер и, главное, курс на родной порт – вот самое приятное, что только может быть в морской жизни.
В Борнмуте нужных кораблей не оказалось, только что отбыли с грузом контрабандного оружия и сукна на материк, вернутся дня через три. Зато оказался замок рыцарского ордена, славного тем, что дают звонкую монету в рост или под хорошее имя. У меня в ордене были неплохие вложения для торговли с островом, поэтому улыбающиеся рыцарские братья с радостью выдали мне немного золотых монет, снимая мучивший меня вопрос с оплатой контрабандистам. Орден, конечно, наживался, однако в таких незнакомых землях лучше прибегнуть к услугам рыцарских братьев, пусть невыгодным. В Пуле оказалось несколько контрабандистов и готовившийся отбыть флот О`Мэлли. Её корабли загружались порохом, водой и провиантом.
– А вон сама Лысая Грайне, – показал оруженосец на женщину с роскошными волосами и внушительным морским палашом на поясе, – эта ведьма из Рокфлита однажды потопила целый флот алжирских пиратов на второй день после родов.
– А почему лысая? – не понял я, разглядывая эту удивительную властную женщину, зычным голосом отдававшую приказы жуткого вида пиратам, те кидались исполнять со всех ног, – волосам её позавидует кто угодно.
– Да папаша её Оуэн не хотел бабу на корабль брать, – рассказал многознающий оруженосец, – к несчастью это, примета такая, так она волосы и обрезала кинжалом, чтоб за мужчину сойти.
– Чумовая девка, – восхитился я, – как бы поговорить, повесит ещё под горячую руку…
– Не беспокойтесь, сэр, – махнул рукой оруженосец, – если не в бою, сама любезность, с королевой общалась, грамотная, стихи пишет.
– Миледи, позволено ли будет просить о месте на корабле до материка? – начал я, будучи остановлен на подходе взглядом внимательных глаз пиратки.
– Отчего нет, если монеты найдутся, – улыбнулась, сверкнув ровными крепкими зубами пиратка, – я верно понимаю по гербу, что вижу Годфрида из Саржа, славного драконоборчеством и пиратским рейдом.
– К вашим услугам, миледи, – поклонился я.
– Никакой платы, кроме вашей истории, – улыбнулась пиратка, – думаю, правда, будет менее цветасто, чем рассказанное на ярмарке, но позволит скрасить путь.
– К вашим услугам, миледи, – ещё раз поклонился я пиратке.
– Задерживаются возы с ядрами, – сказала пиратка, – можете, если хотите передохнуть там, рядом есть лавка с припасами в дорогу, только сбивайте цену вполовину, припасы там хорошие, особенно вино, но владелец пройдоха, дерущий с незнакомцев три шкуры.
Мы устроились в указанном кабаке, благо столы были выставлены под навес, флотилия и весь порт были как на ладони. Угостившись элем и очередной порцией невкусной рыбы, мы посетили лавку, где поторговавшись с хозяином купили в дорогу копчёного мяса, дрянного на поверку вина, доброго эля, много свежего хлеба, неизбежной солонины и свежей воды. В море, как я понял вода намного важнее еды – ежели у пассажиров вода закончится или протухнет – любой капитан посчитает своим долгом продать воду на вес серебра, а то золота. Моряки вообще народец чудной: жизнь положат в шторм за товарища, а в портовом кабаке из-за проигранного в карты гроша зарежут спасённого. Заодно продали лошадей, оставив сёдла и упряжь, хотя лавочник давал приличные деньги, мы уже склонялись было к продаже, но торги прервал де Шерентье, в компании нескольких оруженосцев, появившийся на взмыленных лошадях. Он направился прямиком к нам.