Пока вся армия не слегла, Генрих хотел дать решающее сражение королю, держать столько людей в одном месте всегда ко вспышке болезней, воды хорошей не достать, вино и сидр продают дрянное, еда тоже сразу вздорожает, а где плохая еда, да продажные девки, всегда заводится опасная болезнь. Впрочем, разнеслась весть, что отплываем с утренним отливом, поэтому город пришёл в ещё большее движение, все торопились допить, заказать клинок, запастись порохом или новыми сапогами. Лавочники просто из штанов выпрыгивали, сбывая самый лежалый товар и подсчитывая барыши. Кому война, а кому мать родна, приговаривали гости из Киева, лежавшего где-то далеко на востоке. Нам война была родной матерью, как и лавочникам и маркитантам, живущим от войны к войне, как мы. Хуторяне или жители осаждённых городов с ужасом смотрели, как грабят их селения и насилуют жён, а то убивают всех подчистую, наши же отряды с развёрнутыми знамёнами под барабанный бой шли мимо творимых бесчинств. А как ещё вдохновить войско идти на штурм хорошо укреплённого и богатого города? Только обещанием отдать его на разграбление до темноты, а то если щедрый военачальник, то на три дня. В городе вино и бабы, грабим три дня! Слаще такого призыва ни один наёмник отродясь не слыхивал. Оружие и доспехи недешёво стоит, король платит небольшое жалование, одна надежда на богатую добычу.
– Что думаешь про войну в Англии? – спросил я Гонсало.
– Они потеряли много хороших солдат на материке и ещё больше в гражданской войне, – сказал Гонсало, обгладывая цыплячью ножку, – знаменитых военачальников у англичан нет, недавно было восстание Стаффорда, второго графа Бекингема, сторонники дома Ланкастеров не успокоились, это на руку Генриху, он валлийских корней к тому же, его поддержат против короля. Ричард интриган и убийца детей, своего племянника лишил трона и двенадцатилетним убил в темнице, хотя немало воевал и говорят отчаянный малый, но у неопытного в военных делах и половину жизни прожившего в почётном плену Генриха командующий Джон де Вер, тринадцатый граф Оксфорд, вояка каких поискать, тоже посидел в темницах, но под его знамёна встать не зазорно.
– Я про погоду и местность, – сказал я, – сыровато для стрельбы из пушек и мушкетов.
– Нормально, в море стреляем хорошо, в их туманах и дождях тоже справимся, – заверил Гонсало, – бывал я на острове, не воевал, правда, много грязи, сыро, плохая еда, отличный эль. Нам много не нужно – победить короля, а дальше его сами англичашки скинут и отдадут корону Генриху, там чехарда с престолом постоянно.
– Ну, поглядим, – вздохнул я, – гляжу всех уже рапирами вооружил.
– А то, – улыбнулся Гонсало, – ты его светлость до смерти говорят загонял.
– Он старался как мог, – хмыкнул я, – его светлость не пойму всегда такой дурной был, я просто не замечал или так поглупел?
– А какая разница? – хохотнул Гонсало, – он мог возглавлять эту армию, получить новые замки и титулы в Англии, а выиграв войну, добычу, у него были прекрасные земли, изумительная жена, а он потратил свою жизнь, пытаясь убить бывшего слугу.
Высадка в бухте Мил-Бэй через три дня прошла успешно, ветер благоприятствовал, шли хорошо. На берегу сражения не приключилось, место было выбрано удачное, королевским войскам идти далеко, а местное население Йорков и вообще англичан не жаловало. Вскоре после высадки начали стекаться отряды валлийских стрелков и посланцы местных баронов, желавших поддержать выступление против короля. Шерифы городов преклоняли перед Генрихом колени или бежали, население приветствовало идущую армию, благо особенных грабежей король не допускал, войска шли в порядке и относительно дисциплинированными. Генрих постоянно вёл переговоры с посланцами английской знати, многие хотели свергнуть ненавистного короля Ричарда и хотели выторговать у Генриха себе место при троне послаще. Поход больше напоминал загородную выездку короля, чем военную кампанию, пока не было даже стычек, армия двигалась по раскисшим от дождей и грязи дорогам, впрочем, довольно быстро. В городках оставалось много слёгших с «английским потом», как здесь называли лихорадку, много наёмников потеряли ещё до сражений. Мы стояли наособицу, неподалёку от богатых рыцарей и дорогих арбалетчиков, у нас в лагере было чище, вставали выше по течению рек, чтобы вода не была отравлена всяческими нечистотами лагеря. Готовили не абы как, по заведённой традиции едой занимались толковые повара из общих припасов, конечно пару воришек пришлось повесить, но оглоблей или лафетов для такого дела было в избытке.