Ощущения от её спокойного рассказа трудно передать словами… Меня, что называется, пробрало до самого нутра.
- Почему ты рассказала это мне? - Наконец сформулировал я вопрос.
- Видение сказало мне не лгать тебе. Ты взял ответственность надо мной, теперь моя жизнь и душа в твоей воле. Если ты отменишь мою печать - я умру, но мой дух продолжит служить тебе и после моей смерти.
Вот только прикладной некромантии мне не хватало! Ещё раз передёрнувшись и покосившись на всё ещё ошарашенных Виль и Куросакуру, я заставил себя успокоиться. Вот эта… Это… Мать, я и слов-то таких не знаю… В общем, Кэтлин намерена служить мне до самой смерти, и даже после. Не уверен, что мне нравится перспектива, но, пожалуй, в живом виде она будет… ну не лучше - “лучше” и это вместе не ставятся никак, но “менее хуже” тоже сойдёт. Правильно Виль ругалась: алефси - психи, и все те слова, что она сказала, и ещё по-русски в три этажа с загибами.
Комментарий к Глава 12, в которой герой узнаёт новые и неожиданные подробности о мире и его обитателях.
Познакомимся поближе с новым персонажем. Правда, няшечка? ;-)
========== Глава 13, в которой герой узнаёт ещё больше, но на этот раз - и о себе тоже. ==========
- Ну зачем мне тебя наказывать, если они, как ты говоришь, были моими врагами? - Этот спор меня откровенно достал. Уже стемнело, а Кэт пристала, что “предатель должен быть наказан”, и непременно прямо сейчас.
- Нельзя начать что-то новое, не покончив со старыми долгами! И я не могу сама дальше определять меру наказания. Это обязанность повелителя. Ты должен меня связать, выпороть и обозначить своей, иначе это сделает печать служения… И так будет гораздо хуже… для всех, с кем я связана. - Вот ведь манипуляторша чёртова, сразу просекла моё слабое место… Связать, говоришь? Я задумчиво оглядел высокую и неправдоподобно тонкую - явно очень гибкую - фигуру, “одетую” только в верёвки, туго и явно болезненно перетягивающие крест-накрест торс и двумя поясами - живот и талию. Кэт оказалась ниже, чем я думал сначала: её высокие ботинки с необычной круглой подошвой добавляли примерно десять сантиметров роста, скрадывая нечеловечески длинные и узкие ступни, но даже босиком её подбородок был выше уровня моих глаз.
- Куросакура, прости, что беспокою так поздно. - Я перешёл на японский.
- Да, учитель? - Судя по голосу, она тоже не спала, и ей это тоже не нравилось.
- Скажи, пожалуйста, ты знаешь шибари(*)? - Услышав мой вопрос, Куросакура поперхнулась.
* - Японское искусство связывания, имеющее много разных применений.
- Да, все араманди знают шибари в той или иной степени. Связать пленника и допросить в поле. - Отвечала она очень осторожно, старательно не акцентируя внимание на других аспектах шибари.
- Тогда помоги мне, пожалуйста, связать эту дуру, а то она никому спать не даст. - Всё-таки абсолютная неспособность местных понимать чужие языки иногда очень на руку: можно смело говорить гадости прилюдно, и никто не узнает - ну, если следить за выражением лица и интонацией.
- Да, учитель! Только возьму верёвку погрубее! - Я полностью разделял энтузиазм Куросакуры, и уже через полчаса Кэт была увязана до состояния аккуратного брикета - неспособная пошевелиться и едва дышащая, но при этом нигде ничего не было опасно пережато: не хватало ещё с проблемами из-за застоя крови разбираться.
Пока мы с Куросакурой увязывали Кэт, в ведре рядом отмокали розги - ну, как розги… просто несколько тонких прямых веток, срезанных с ближайшего куста и ошкуренных до полной гладкости. Немного подумав, я добавил финальный штрих: плотно завязал Кэт глаза и заткнул рот кляпом.
- Это тебе поможет! Лежи и думай о своих прегрешениях! - “Ласково” прошептал я слегка вздрагивающей алефси, а потом очень аккуратно и тщательно заткнул и завязал ей уши. Кажется, в BDSM(*) это называется сенсорная депривация…
* - Bondage, Domination and Sado-Masochism, если кто не знает. Одно из очень популярных применений шибари, как нетрудно догадаться.
Несколько раз от души вытянув её вдоль спины и пониже, я счёл свою воспитательную работу законченной, и отправился под бочок к Виль, смотревшей на это с явным неодобрением, но молча.
- Всё! Она нас не видит, не слышит, и ничего не скажет! - Удовлетворённо сообщил я жене. - И, самое главное - она получила своё наказание. А теперь давай спать! Ну или спать, если тебе так больше нравится. - Прокомментировал я внезапно обнаруженное под одеялом полное отсутствие ночной рубашки.
***
Утром Кэтлин пыталась возмущаться, что наказание-де было совершенно недостаточным, и что там остался последний пункт, но настолько неубедительно, что даже не понимающая ни слова Куросакура едва сдерживала смех: мечтательно-отсутствующий взгляд, припухшие, явно искусанные губы (кляп за ночь куда-то исчез, хотя все верёвки остались на месте), общая благостность на лице и недвусмысленные покраснения в тех местах, где никаких верёвок не было, говорили сами за себя. Поразительная гибкость и изобретательность!
- Если тебе не понравилось - я могу придумать что-нибудь другое. - Я задумчиво смерил взглядом Кэт и стоящие рядом деревянные козлы, на которых мы обычно пилили дрова. - Что-нибудь такое, после чего ты не станешь считать себя недостаточно наказанной. - Я специально выделил последние слова голосом, подпустив холодка. Это Виль мне жена и ровня, а Кэт сама согласилась на очень подчинённую роль. Кто сказал, что я не могу быть плохим “мастером”? От моих слов она заметно вздрогнула, но не отступилась.
- Нужно последнее… Ты должен… Я… должна быть твоей… - Видимо, по моему лицу было видно, что я думаю об этой идее. - Иначе магия печати сожрёт меня!
- И как же? - На всякий случай уточнил я, хотя ответ был очевиден.
- Fuck me!(*) - Подтвердила она мои подозрения.
* - В английском “fuck” не является столь нецензурным словом, как его принято переводить на русский - просто грубое, излишне прямолинейное, максимум - непристойное.
- У меня есть жена.
- Это… Это нужно сделать! Это же печать!
- Объяснишь это Виль. Сама. Уговоришь - сделаю. Не уговоришь - сама виновата. - Я протянул Кэтлин колоду и демонстративно сложил руки на груди, как только она её взяла. Надо будет ещё две взять, для Виль и Кэт.
- Я не смогу! В колоде нет нужных слов! - Казалось, Кэт готова расплакаться, но я был абсолютно уверен, что на самом деле она уже бешено просчитывала варианты.
- Придумай что-нибудь. Зачем мне в команде та, что даже не может нормально договориться с остальными? А если вам придётся действовать без меня? Что, поругаетесь и друг друга прирежете? Очень ценная команда! - Похоже, я угадал с тоном и мотивацией: мрачно кивнув, Кэт уселась прямо на землю и стала листать колоду, скидывая чуть ли не каждую вторую карту. Посмотрев на это занимательное зрелище, я повернулся и уже сделал несколько шагов в сторону огорода - еда сама не вырастет, ей нужна помощь, как был остановлен криком Кэт:
- Мастер! А как остальные слова достать?
- Что? - Обернулся я, не поняв вопроса. - Это стандартная колода, сделанная другр. Куросакура говорит, что все колоды одинаковые, во всяком случае, у араманди слова ровно те же, только начертание чуть-чуть иное. Какие ещё “остальные слова”?
- Которые вчера были… Когда ты нам переводил.
Я постарался вспомнить, что же вчера было. Ну да, я переводил, на полном автомате выдёргивая из магического футляра нужные слова… нужные, а не те, что были в колоде! Я задумчиво посмотрел на собственные пальцы. Они скромно промолчали в ответ. Вернувшись за колодой и собрав скинутые карты, я уже привычными жестами раскидал давно знакомый “пасьянс”: прямоугольник двадцать на четырнадцать, двести восемьдесят карт, по числу “счётных” дней в году. Посмотрев на футляр и старательно сосредоточив все мысли на другом, я выдернул ещё одну карту. Пальцы совсем слабо, но узнаваемо - теперь, ожидая этого, пропустить было трудно - закололо магией, а я с интересом уставился на новую, двести восемьдесят первую карту, которой просто не могло быть, с чем-то неразборчивым вместо синего слова. Неудивительно, что у меня вчера пальцы болели - ощущения, будто я эспандер жму, пусть и не очень тугой. Выдернув ещё пару карт, я задумчиво собрал остальные.