Ашарий применил Истинное Зрение, позволяющее видеть ауры и игнорировать материальные препятствия, но все, что он увидел, — это муть беспорядочно переплетающихся магических потоков.
— Что? Что это?
— Ложная Слепота, — прошептал Тобиус практически в ухо противнику.
Реакция была молниеносной, Задира ударил посохом наотмашь, но Тобиус обманул его вновь, использовав заклинание Эхо, а когда Ашарий перевел свой Щит Кудулы в сторону, в которой, как он думал, находится серый, Тобиус выстрелил из жезла Ледяным Сверлом. Боевое заклинание врезалось Ашарию в спину, и он взревел разъяренным львом.
— Со спины зашел, моль?! И помогло тебе это?!
Несмотря на рану, Задира без промедления выплеснул Кольцо Огня, и волна живого пламени ринулась от него во все стороны. Уклониться от такого не было никакой возможности, поэтому Тобиус отскочил назад и выставил перед собой сжатый кулак. Из перстня вырвался поток смертельного холода, который смог остановить часть заклинания и защитить серого волшебника. Ложная Слепота быстро рассеялась, и противники вновь смогли видеть друг друга. Ашарий спокойно залечил обмороженную рану на спине — как боевой волшебник, он отлично умел латать физические повреждения. А вот распоротая мантия не прибавила ему хорошего настроения.
— Видимо, что-то ты все-таки умеешь, раз еще не молишь о пощаде, — улыбнулся рыжий, делая шаг к Тобиусу.
— Чар Ашарий, можно спросить вас?
— Попробуй.
— Почему вы меня так не любите? Я ведь вас даже не знаю, и мы никогда не пересекались.
— О, тут все просто. — Пиромант крутанул посох, показывая силу и натренированность своих пальцев. — Я не люблю слабаков и прочих им подобных недоволшебников.
— Я не слаб.
— Ты — серый. Ты — моль. Сын Безымянного.[21] Неудачник, как ни взгляни. Вас мало, но вы есть, и вы… знаешь, когда прихлопываешь моль, остается такое невзрачное серое пятно? Ты и тебе подобные — вот такое пятно на чести и репутации всех волшебников! Еще вопросы будут?
— Нет. Я вас понял, ваше могущество, — ответил Тобиус хладнокровно.
Все изменилось в одночасье — теперь он стоял не против собрата, а против того, кто презирал его, Тобиуса, за некоторые изъяны его генов. Если в деле замешано презрение, ни о каких поблажках речи быть не могло.
— Ну тогда держись!
Ашарий стал серьезен, и в ход пошли по-настоящему тяжеловесные боевые заклинания — Топор Шааба, Испепеление, Расщепление. Пиромант откровенно пытался убить или, как меньшее, покалечить серого. Не надеясь на прочность своего щита, Тобиус бросился в сторону. Топор Шааба врезался в барьер за его спиной и взорвался, швырнув серого волшебника через арену. Он с обезьяньей ловкостью перекувырнулся в воздухе, приземлился на ноги и продолжил движение, уходя от красного пульсирующего луча. Упал, пропуская над головой Испепеление. Новый взрыв подкинул его в воздух и припечатал к другому краю арены. Ашарий ринулся вперед в своей излюбленной манере молниеносного рывка. Посох в его руке был весь покрыт огненной пеленой наложенного заклинания. Но Тобиус выкрикнул несколько слов, и на боевого мага обрушилась тяжесть Черного Пресса. Пока Ашарий боролся с заклинанием, Тобиус засунул руку в сумку и широким жестом выбросил в песок полдюжины крупных зачарованных кристаллов морской соли. Пиромант сдавленно рявкнул что-то, но все же был впечатан в песок Черным Прессом. Тобиус успел использовать Исцеление, прогоняя боль из разбитой спины, и броситься в сторону к тому моменту, как Ашарий развеял Черный Пресс обратной словоформулой. Как только это произошло, пиромант телепортировался в сторону от места своего падения, и вокруг него вспыхнуло соцветие защитных заклинаний. С тактической точки зрения это было совершенно правильное решение — ведь, потеряв ориентацию, он не знал, где находится Тобиус и откуда он атакует. Но с моральной точки зрения это могло считаться неудачей. Ашарий не терпел никаких проявлений слабости, в бою защищался лишь в промежутке между двумя яростными атаками или когда пополнял арсенал, но никогда он не уходил в глухую оборону. Тобиус же заставил его это сделать, пусть и всего на несколько секунд. Происшедшее настолько сильно взбесило Задиру, что, выкрикнув несколько очень злых и аморальных слов, он вырвал из ножен магический меч. Клинок тут же изогнулся огненными языками, а рубин в его эфесе стал сверкать как звезда.
Тобиус смотрел на противника, сжав зубы до скрипа. Все это безобразие зашло слишком далеко, управители должны были прекратить показательный бой, который с самого начала оказался настоящим и неспешно приближался к смертоубийству. Но они предпочли молча взирать сквозь прозрачный барьер на бой двоих волшебников. Кто-то очень хотел проучить выскочку.
21
Наряду со словом «моль» еще одно оскорбительное прозвище для серого волшебника. Его этимология доподлинно неизвестна.