Глава 6
Алла
Я осталась без подработки. Печально, но не смертельно. Руки-ноги есть, голова вроде на место встала, а остальное – переживу как-нибудь. Как говорит мой папа: «Была бы шея, а ярмо найдётся». Жаль, конечно, что всё вышло так: платили в гей-клубе хорошо.
Всё случилось быстро. Эта журавлиная цапля, драконовский друг, кузнечик длинноногий, сопля недоделанная, быстро свои угрозы превратил в реальность. Орать не стал, скандал затевать – тоже, но администратору тюкнул в тот же момент.
Формулировки закрутил мастерски. Превышение полномочий. Неуставные отношения. Нарушение рабочей этики. В общем, полный суповой набор и я – преступница номер один – коварная змея Патрикеевна, воспользовавшаяся невменяемым состоянием клиента. Воровкой не обозвали – и на том спасибо. Хотя глиста эта без скафандра пыталась прыгать. Видимо, не догадался для полноты картины карманы Драконова подчистить. А там полный боекомплект денег. Охранник Сёма проверил.
Ну, и вип-комната… как я и думала. Будь Драконов при здравом уме и светлой памяти, скорее всего, вот этих разборок и позора не вышло бы. Но он спал праведным сном младенца. Трогательный, с улыбкой на красивых губах.
Журавль его с охранниками уволок. Аркадий так и не проснулся. Вырубило его знатно.
– Мне жаль, – Игорь Васильевич, он же Гоша, всё выразил в двух словах. Да я и сама понимала: дело моё – табак.
– Это мне жаль, – тяжело вздохнула я и поползла собирать свои манатки. Правда, до утра мне доработать всё же пришлось. Уволили меня или не уволили, а смену дотянуть обязана.
– В понедельник придёшь за расчётом, – Гоша всё же хороший человек.
Это через него меня сюда пристроили. По дружбе, так сказать. Цена услуги – контрольная работа и три реферата. А также посильная помощь по отрезанию «хвостов». Сега тогда чудом не вылетел со второго курса.
В благодарность за мой самоотверженный труд он порекомендовал меня в гей-клуб. Гоша ему какой-то дальний родственник, а может, и что-то другое – никогда не интересовалась. Любопытство не самое лучшее качество. Не скажу, что я его лишена, но совать нос не в свои дела отвыкла давно.
В общем, страница перевёрнута. Не сказать, что восприняла увольнение легко, но жизнь на этом не останавливается. Нужно во всём искать плюсы. Например, я выспалась. Позволила себе отдохнуть.
– Что, жизнь ночной бабочки закончилась? – попыталась подколоть меня Осина. – Какая жалость. Как прекрасна была моя одинокая жизнь, пока ты трудилась где-то там по ночам!
Это намёк: Осина совершенно не страдала одиночеством и сейчас жалеет, что я обломала ей грандиозные планы. Зря она, что ли, на выходные домой не поехала? Но проблемы соседки Люды меня не касаются. Здоровый пофигизм – залог отсутствия ложного чувства вины.
Лучше скрипнуть зубами и промолчать, чем сорваться и поскандалить. Да мне и не хотелось. Несмотря на осадок после вчерашнего, были моменты, о которых я запрещала себе думать. Но ночью долго не могла уснуть. Ворочалась с боку на бок. И совершенно некстати лезли в голову воспоминания.
Жалела ли я? Нет. Наверное, в жизни каждой девочки должно быть хоть одно-единственное безумство, о котором вспоминать приятно, а рассказать кому-то стыдно. Это слишком личное. И хорошо, что я замкнута и зациклена на учёбе, потому что сравнивать каждый раз Драконова с кем-то было бы слишком жестоко.
Очень уж хороши воспоминания. Я буду их беречь, как мечту, которой никогда не суждено сбыться, но это не значит, что эта мечта ненужная и бесполезная. Я бы хотела однажды по-настоящему стать кому-нибудь настолько желанной и привлекательной, какой была вчера для Аркадия Драконова. И однажды всё будет. Я оптимист!
Аркадий
Администратор – а выше я здесь в воскресенье ночью никого не нашёл – смотрит на меня, как на кучку дерьма. Брезгливо и холодно. Как не кривится – вопрос, но выражение лица слишком говорящее, чтобы ошибаться. Так на меня и бармен зыркает весь вечер. Видимо, вчерашний загул удался на славу, если меня здесь запомнили, судя по всему.
– Мы не даём информацию о наших сотрудниках, – в очередной раз натыкаюсь я на долбическую песню дятла. Скоро у меня дырка в голове образуется от их умения рассказывать одно и то же.
– Но бывают же какие-то исключения? – пытаюсь я лбом пробить стену.
– Нет, никаких исключений мы не делаем, – вежливо, но твёрдо, давая понять, что разговор окончен. Деньги давать бесполезно: оскорбится или ещё что похуже. Полная безнадёга, вакуум. Видимо, ничего мне здесь не обломится. Придётся искать через институт.