Я лежу под ним ещё пару минут. Аркадий спит. Осторожно сдвигаю его с себя. Укладываю поудобнее. Провожу рукой по его волосам. Укрываю покрывалом. Одеваюсь, убираю «следы преступления» – уборщица во мне живуча до автоматизма. Разглядываю себя в зеркало. Пылают щёки, губы от поцелуев горят.
Выскальзываю в коридор. Надо заняться делом. Зал проверить. И в туалеты, наконец-то, заглянуть. На полпути меня встречает парень, спутник Драконова.
– Где он? – спрашивает обеспокоенно и немного нервно.
– Спит, – указываю рукой на дверь комнаты, где остался Аркадий.
Он кивает, делает шаг по указанному направлению, а затем оборачивается резко.
– Как вы могли! Как! – восклицает, размахивая руками. Нервный журавль – он напоминает мне эту длинноногую птицу.
Мне нечего сказать, но виноватой себя не чувствую.
– Ну, как-то так, – улыбаюсь ему лучезарно. Получилось не вежливо, а дерзко, с вызовом даже. Сама от себя не ожидала подобной прыти.
– Я это так не оставлю, учти, – сердито сверкает он глазами и сводит красивые брови на переносице в сплошную изогнутую линию.
Пожимаю плечами. Его полное право.
Настроение резко портится. Кажется, я только что потеряла очень хорошую работу.
Глава 5
Аркадий
Просыпался я трудно.
Башка раскалывается на части, как гнилая дыня – разваливается, можно сказать. Состояние не стояния – мягко сказано.
– Очнулся? – Паша, словно сварливая жена, тут как тут. Свеженький, благоухающий, прекрасный – так и хочется его убить или в грязи извалять, чтобы не светился так здоровьем и хорошим боевым настроением. – И как оно? Почувствовал вкус свободы?
– Ладно тебе, – чувствую вину, а поэтому пытаюсь говорить примирительно, несмотря на противоречивые чувства по отношению к другу, который похмельем не страдает. – Кажется, я действительно вчера выдал.
– Выдал? – не унимается Паша, почувствовав мою слабину, – Да ты начудил, накуролесил, отмочил, отчебучил, Чебучилло хренов!
О, майн готт, я понятия не имел, что Паша такой интеллектуал и подобные слова легко в ряд строит. Как выстрелы в мою достаточно потрёпанную голову.
– Что на тебя нашло? Ты же не пьёшь никогда!
– Да вот… сам не знаю, – мне и сказать нечего.
Последний раз я помню себя прилично пьяным на выпускной вечер. Мне тогда тоже казалось, что всё, свобода! Наивный дурачок. Так меня и отпустили. Но я тогда маленький был и глупый. Правда, судя по вчерашнему вечеру, не очень-то и поумнел, но что сделано, то сделано. Какой смысл рвать волосы, изображая бурное раскаяние?
– Я что, сильно буянил? – спрашиваю осторожно, пытаясь вспомнить подробности вчерашнего рандеву.
– А ты не помнишь? – поднимает брови Паша.
Если откровенно, то не очень, но лучше притвориться партизаном.
– Местами отчётливо, а временами – так себе.
– Ну, почти терпимо, если закрыть глаза на тот факт, что угомонить тебя не было никакой возможности.
– Значит, переживём.
Паша смотрит на меня пристально, по его фигуре я вижу, что он порывается мне что-то сказать, а потом пожимает плечами, руками всплёскивает и пытается ретироваться.
– Паш? – друг мой замирает на пороге. Плечи его напряжены. – Там девушка была.
Паша оборачивается медленно. Слишком медленно.
– Да? – мямлит он, тянет эти два звука, как жвачку.
– Я целовался с ней, – напрягаюсь, чтобы восстановить всю цепочку событий. Я выбрал её якорем. Это я где-то начитался психологической дряни. Мол, если выбрать якорь, то всегда сможешь контролировать себя. Я до этого ни разу не применял. А вчера вспомнилось почему-то. Глаза у неё красивые – помню. Запах ягод – помню. Губы – помню. Поцелуй – слишком реалистично. А дальше – чехарда. Осколками вылезают воспоминания. Комната, темно. Наслаждение. Кровать. Но я не уверен, что было.
– Я не следил за тобой, – дёргает Паша плечом. – И не видел, чтобы ты целовался. Я вообще тебя домой увёз в состоянии «отрубился». Мне мальчики-секьюрити помогали тебя вытащить и в машину посадить. Спасибо им огромное за это!
– Ладно! – хлопаю я себя по голым коленям. – Разберусь. Спасибо, Паш!
Чуть помедлив, друг кивает с достоинством английской королевы. Ноздри его подрагивают. Он всё ещё обижается, но через время его отпустит. Ползать на коленях я не собираюсь.
Душ. Крепкий кофе. Полдня – долой. Я ещё пытаюсь вспомнить всё, но в «знаниях» у меня существенные пробелы, как говаривала моя любимая учительница биологии.
Девчонка. Я даже имени её не знаю. Не спросил. Студентка. Третий курс, судя по учебнику. Чувствую, что должен увидеть её. В глаза посмотреть. А ещё неплохо бы вспомнить. Какие-то эротические бредни во мне всплывают, и неуютно от этого.