– Эй, Илидор, – не унимался сподручник с бакенбардами, – а ты знаешь, какой лучший способ уберечь здоровье дракона?
– Да, – ответил тот, чуть повернув голову, – мыть эльфов перед едой.
За это Илидор получил едва намеченный тычок палкой под рёбра. Другие два сподручника принуждённо рассмеялись и дальше перебрасывались шутками уже вполголоса, между собой: всерьёз злить дракона, даже такого безвредного, как Илидор, никто не станет без особой нужды. Всякий, кто проводит в Донкернасе дольше месяца, ясно понимает: с драконами, как с огнём, долго играть нельзя.
Иногда они всё-таки срываются и убивают эльфов.
Даже безобидный Илидор в драконьей ипостаси мог бы это сделать без большого труда. И не нужно никакой магии, хватило бы одних только лап. Или можно просто рухнуть на эльфа с высоты второго этажа…
Потому дальше они прошли почти в молчании: через символически очерченную булыжниками границу призамковой территории, мимо западного и юго-западного крыла каменной громадины, провожаемые редким дрожащим светом фонарей из нескольких длинных узких окон. Мимо тяжёлых деревянных листов-задвижек, которыми закрывался на ночь зимний сад таксидермиста. Мимо груды валунов, которая что-то там символизировала, как уверял один из старейших магов Донкернаса. В дверь и по каменной лестнице на второй этаж, по тихим коридорам замка, который сегодня решил встречать золотого дракона безмолвием.
Подойдя к машинному крылу, эльфы заметно занервничали, перестали шутить, перехватили палки поудобнее, и золотой дракон склонил голову, пряча ухмылку. В прежние времена, можно сказать недавно, при попытках затолкать его в одну из машинных Илидор устраивал сподручникам ещё то веселье, у них потом по многу дней не сходили кровоподтёки, потому как рука у золотого дракона была тяжёлая, а вёрткость – истинно змейская.
Но если эльфы отделывались синяками, то Илидору сопротивление стоило то рассечённой брови, которую потом приходилось зашивать, то сломанной руки, то крови в моче, то треснувшего ребра.
Но это раньше, когда он был драконышем и не знал, что из Донкернаса вывозят только Хороших Драконов. В те времена у Илидора не было никакой цели, одно лишь упорство и обострённое чувство справедливости, но как только цель появилась – Илидор стал вести себя гораздо тише и приносить эльфам значительно меньше проблем. Они решили, что он просто повзрослел и понял: эльфы всё равно добьются своего, вопрос лишь в том, будет ли дракон сопротивляться и страдать ещё от сопротивления.
На самом деле Илидор просто решил вместо многих мелких проблем обрушить на эльфов одну гигантскую проблемищу, от которой они долго не очухаются.
Кто знает, почему эта машинная называлась белой – ничего белого в ней не было. Зал на двадцать шагов в длину и на десять – в ширину, по двери в каждом его конце, под одной стеной стоят основательно проржавевшие стеллажи со всяким хламом, у другой – несколько машин в ряд и по углам. Манекен с палками и цепями вместо конечностей, которые начинаются шататься и вертеться, если нажать на кнопку. Вращающаяся клетка. Небольшой конвейер. Запах металла и страха.
Илидора втолкнули в машинную сильным пинком и на всякий случай добавили тычок палкой в поясницу. Руки стянули за спиной верёвкой, колючей и лохматой. Можно подумать, она очень нужна тут, среди машин, когда в хребет Илидора от страха словно впился ледяной штырь, а ноги стали тяжёлыми и неповоротливыми, как колонны в залах.
– Отгадай загадку: без перьев, а летит! – напоследок искромётно пошутил сподручник с бакенбардами, хохотнул и чувствительно приложил Илидора по плечу.
Расслабился, сволочь с ушами.
Золотой дракон старался дышать глубоко и ровно и думать о небе над холмами Айялы, о том чувстве свободы, которое оно даёт. О том, как здорово быть драконом и летать, и что уже утром он снова сможет распахнуть крылья и упасть в это прохладное небо, как в воду. Он принялся напевать, не размыкая губ. Заставил плечи расслабиться, кулаки – разжаться. Он переживёт эту ночь, не первую и не последнюю.
Один эльф остался с ним и маячил позади мрачной тенью, двое других за чем-то вернулись. Оставшийся эльф вроде как не возражал, что Илидор издаёт звуки. Во всяком случае, палкой в дракона не тыкал, что уже можно считать небольшим успехом.
– Оч-чень интересно, – произнёс вдруг дребезжаще-звучный голос, и золотой дракон поперхнулся своим пением.