Я замерла. Несмотря на тепло его рук, от его слов веяло холодом.
— Никто не мог к нему подойти, а отца не смогли дозваться сразу. Да он бы и не успел… счет там шел на секунды, и только мама решилась к нему войти. Рискуя собой, даже Нэв, она пошла спасать драхова Сезара от того, что он из себя представляет. Мама была сильной, поэтому она считала, что справится. Проявленная темная магия подвластна отражению, поэтому она сумела открыть портал. Поэтому даже смогла к нему приблизиться. Потом… потом рвануло второй раз. Когда она почти вытащила Сезара из этого.
Люциан говорил отстраненно, но по моей коже бежал холод. Такой же ледяной, как если бы я стояла в том дворце, там, куда не успела дотянуться Смерть — и чувствовала, как она заполняет меня собой. Не в силах что-либо выдавить, я просто накрыла его руку своей.
— Отец прибыл спустя пару минут. Сезар был в отключке, но жив, мама… мама все оставшиеся силы направила на спасение жизни внутри нее. Возможно, эта история поможет тебе понять, — на скулах его заиграли желваки, — почему я ненавижу темную магию и почему все и все, что с ней связано, вызывают у меня желание вцепиться им в глотку и рвать до тех пор, пока они не затихнут. Нет, я бы не бесился меньше, если бы рядом с тобой крутился любой другой, но Валентайн Альгор…
— Валентайн Альгор помог мне найти подругу. Точнее, узнать, что она умерла, — я вытолкнула эти слова хрипло, и, кажется, наконец-то в них поверила. Окончательно. — Соня была для меня как сестра. Мы выросли вместе. Она поддержала меня после смерти родителей. Она всегда была на моей стороне. Всегда, что бы ни случилось, даже когда я была неправа… Она помогла мне не сойти с ума, когда не стало мамы с отцом. Мы стали друг для друга кем-то даже большим, чем сестры… я ни к кому больше не могла прийти со всем, со всеми своими темными сторонами. Только к ней.
А ведь Соне я бы не задумываясь рассказала про то, что внутри меня. Конечно, в переводе на нашу немагическую реальность, это звучало бы странно, но я знала, была уверена, что она бы поняла. Без лишних слов и вопросов.
— Потом так случилось, что мы расстались. Потом… неделю назад она исчезла. Я не могла ее найти и сходила с ума от того, что не знала, что случилось.
— При чем здесь Валентайн Альгор? — спросил Люциан. — Почему ты просто не пришла ко мне?
— Потому что в ее исчезновении была замешана темная магия. Она же ее и убила.
Кажется, во мне кончился бензин, потому что я замолчала. Не в силах даже пошевелиться, сделать или сказать что-то еще. Моя рука так же лежала на руке Люциана, и он ее не отнимал. Я же просто сидела и вспоминала ее улыбку. Ее смех. Все наши прогулки, все забавные эпизоды или даже моменты, когда мы ссорились. Я бы многое отдала, чтобы Сонька ко мне вернулась, и мы могли еще с десяток раз поссориться из-за какой-нибудь ерунды. А потом тут же помириться. Я многое бы могла рассказать о том, какая она была классная, но все это сейчас оставалось запертым во мне. Даже ее мечта — стать крутым фотографом и покорять мировые выставки.
Не знаю, сколько прошло времени до того, как Люциан глубоко вздохнул. Настолько глубоко, что этот вздох отозвался во мне и заставил сердце биться чаще. На его словах:
— Что ты хотела мне сказать?
Что я хотела ему сказать? Что я могла ему сказать? Сейчас, после того, как он рассказал мне о том, что темная магия убила его мать. О том, что его старший брат стал причиной ее смерти. О том, что его кровь отравлена ненавистью ко всему и ко всем, что так или иначе связано с темными.
Сказать ему правду сейчас — значит, разрушить все, что между нами было. И все, что еще могло бы быть, поэтому я глубоко вздохнула и ответила:
— Все, что хотела, уже сказала.
И правда, что тут еще добавишь? Мне безумно жаль, что так произошло с твоей мамой? Безумно жаль — это не совсем те слова, которые можно говорить в такой ситуации. Впервые в жизни мне не хватало и слов, и чувств. Или же наоборот, последних было слишком много? Поэтому я завозилась в его руках и кивнула на дверь.