Спорный, конечно, вопрос. Особенно когда защищаешь кого-то или защищаешься, но…
— И я не хочу, чтобы это повесили на тебя. Я хочу, чтобы ты от меня отказался. Как это сделал Хитар.
— Сказала взрослая женщина, — прозвучало с того конца стола. — Которая вроде неплохо меня изучила. Которая знает, что я никогда от нее не откажусь. И вроде бы догадывается, что дело не в ней, а в возможности зубами выдрать на поверхность тему «какая темная магия плохая, сто тысяча и один способ причинить с помощью нее зло».
На этом уже улыбнулась я. Отчасти — потому что в привычный сарказм вплелось что-то едва уловимо теплое, но большей частью, кажется, потому что «я никогда от нее не откажусь» прозвучало гораздо интимнее и глубже, чем стопятьсот заверений в любви вместе взятых. По крайней мере, для меня.
— И что будет дальше? — спросила я.
— Завтра дашь показания. Это все-таки придется сделать. — Валентайн наконец-то смотрел на меня, а не сквозь. — Хорошая новость — еще одна — заключается в том, что завтра в участке не будет этой оголтелой толпы. Все они прошли сегодня.
— Вот видишь сколько хороших новостей, — попыталась зацепиться за эту мысль.
Ненадолго.
— На этом они и заканчиваются, — подвел итог Валентайн. — Слушание по твоему делу назначено на лето, состоится сразу после экзаменов. До этого ты продолжишь учиться в Академии, Лена. Под мою ответственность.
Да, про ответственность я уже поняла. Но раньше, чем успела задать вопрос о том, что она подразумевает, Валентайн добавил:
— С твоим братом все будет хорошо. Хитар не настолько идиот, чтобы причинить ему вред сейчас, когда к вашей семье снова такое пристальное внимание. Кроме того, я говорил с ним на этот счет, а храбрым Равен бывает только со слабыми женщинами и с подростками. Инстинкт самосохранения у него хороший, поэтому на этот счет можешь не волноваться. Большее, что мог сделать этот, с позволения сказать, архидрах — он уже сделал. Разлучил вас. Точнее, попытался.
Я подавилась морковкой, которую все-таки попыталась в себя запихнуть, пока горячее не остыло.
— Архидрах, — сказала, прокашлявшись. — Надо запомнить.
Валентайн не ответил, я буквально почувствовала, как между нами снова опускается этот полог отчуждения. Тот самый, что был сегодня утром, когда я вошла к нему в кабинет, когда появилась здесь. Его ненадолго развеяла магия откровенного разговора, но сейчас он снова набирал силу.
Ну уж нет!
Я поднялась резко. Подхватила блюдо и, преодолев с десяток стульев, поставила свой ужин рядом с его.
— Надоело, — сказала, глядя ему в глаза. — Смотреть на тебя оттуда.
А потом опустилась к нему на колени быстрее, чем успела передумать.
— Я голодная, — произнесла тихо. — Покорми меня.
Валентайн ощутимо напрягся. Настолько ощутимо, что я почувствовала себя так, будто села на камень.
— Как ты себе это представляешь, Лена? — спросил он.
— Представлять себе я это могу по-разному, — ответила я. — Потому что фантазия у меня богатая. Но предлагаю проверить, как это все-таки будет на самом деле.
На самом деле меня ссадили с колен. Причем так резко поднявшись, что я чуть не уехала под стол в лучших традициях комедийных фильмов — к счастью, не уехала, потому что меня за талию удержали, и на том спасибо.
— Ты была права. Нам лучше есть по отдельности.
— А ты, судя по всему, сыт, — впервые за все это время огрызнулась я и пояснила с милой улыбкой: — Потому что говна объелся.
У Валентайна сверкнули глаза.
— К твоей дерзости мне не привыкать.
— Да нет, тебе не привыкать к нормальному отношению и к нормальным отношениям! — Теперь меня прорвало: — Что опять не так? Да, я совершила ошибку. С Драконовой. Надо было позвать тебя. Но я растерялась. Я представляла, на что способны эти девицы, и я оказалась права! Надо было ее бросить? Возможно! Но я не смогла. Все случилось так, как случилось! Что теперь? Мне убиться или самостоятельно сдаться Лэйтору, чтобы заслужить твое прощение? Кстати, он точно будет счастлив! Странно, что еще не торчит у тебя под дверями с требованиями меня выдать.
Лицо мужчины закаменело.
— Я, кажется, обещал тебе, что Лэйтор больше к тебе не приблизится. И он больше к тебе не приблизится. Никогда.
— Что так? Ты его скормил призрачному стражу? — Я махнула рукой, не дожидаясь ответа. — Знаешь… каждый раз, когда я думаю, что между нами возможны нормальные отношения, ты выкидываешь что-то…
— Я? — очень тихо спросил Валентайн. — Я выкидываю что-то, Лена?
О. Ну да. И опять, и снова.
— Ладно. Я поняла, — подхватила тарелку, которую притащила к нему поближе. — У меня с говном не сложилось, а вчерашнее уже переварилось, поэтому, с твоего позволения, пойду есть к себе. И даже без твоего позволения пойду.