Очень.
– Благодарю, – тепло отозвалась она, – но все же вам лучше вернуться к себе, адепт. Ректор Эстре сейчас очень скора на расправу, а вам явно не добавят хорошего настроения штрафные баллы.
– Я мог бы вас проводить.
– Что? – Женевьев переспросила, потому что ей показалось, что она ослышалась.
– Я мог бы вас проводить, – повторил парень, – домой. Если вдруг решите немного прогуляться по Хэвенсграду.
Не ослышалась.
– Это лишнее, – отрезала Женевьев, вот сейчас голос сам по себе стал холодным. – Возвращайтесь к себе. Немедленно. В ином случае я буду вынуждена сообщить, что вы нарушаете правила Академии.
Парень нахмурился.
– Это из-за того, что я… – он нахмурился еще сильнее. – Погодите. Вы меня не помните, да?
– Разумеется я вас помню. Адепт Лорхорн, второй курс, общий факультет, – отчеканила Женевьев. – Этого достаточно, чтобы сообщить о вашем неподобающем поведении. Вы остаетесь?
Парень неожиданно зло зыркнул на нее, а после развернулся и быстрым шагом направился в арку, ведущую в парк. Женевьев подождала, пока он скроется в темной каменной пасти и последовала за ним. Сил на то, чтобы думать о странностях поведения Лорхорна, уже не осталось.
Лена
В другой раз выходные могли бы пройти совершенно иначе. Но учитывая, что я первый свой выходной бродила с Люцианом по антимагическим землям, которые были строго засекречены в Даррании, а проснулась с таким жутким ощущением, будто снова пообщалась с Адергайном, оставшееся на отдых время как-то уже совершенно не радовало.
Не порадовало даже легкое касание губ Валентайна, его негромкое:
– Лена. – И вся наша спальня в букетах цветов.
Это я обнаружила, когда открыла глаза. Цветов было так много, что от них кружилась голова – видимо, Валентайн позаботился об украшении комнаты, когда я спала. Мне, конечно, было безумно приятно, потому что я никогда не просыпалась среди цветов, но если бы мне не снилось то, что снилось, если бы не произошло все то, что произошло, я бы, наверное, порадовалась. Сейчас же я только автоматически улыбнулась и прошептала:
– Спасибо.
Валентайн нахмурился, и я его понимала. Я бы, наверное, тоже расстроилась, если бы в ответ на мой сюрприз ограничились таким вот «спасибо».
– Все будет хорошо, – произнес он, по своему истолковав мою неразговорчивость. – Я обещаю.
Я кивнула, прижала его ладонь к щеке, наслаждаясь этой короткой лаской. Хватит, Лена, пора возвращаться в жизнь. Иначе Адергайн выиграет быстрее, чем все успеют сказать «ик». Как бы он ни хотел меня использовать, что бы он там ни задумал, чем больше я буду погружаться в эти темные мысли, тем быстрее ему подыграю. Сон – ну так он на то и сон, то, что я увидела у алтаря Горрахона отпечаталось в моем сознании и вернулось во сне. Хватит об этом думать.
Хватит!
– Мы успеем позавтракать вместе? – уточнила я. – Или тебе уже пора?
– Не только позавтракать, – Валентайн накрыл мои губы своими. Такое странное, забытое чувство… как будто я его не испытывала очень-очень давно. Или вообще делала это впервые. Я сама не поняла свои ощущения, а еще странную, тянущую боль в душе. Как будто от этого поцелуя мне захотелось плакать.
Да что со мной происходит вообще?!
Я ответила на ласку, перебираясь к нему на колени, прижимаясь всем телом. Мне так отчаянно хотелось чувствовать себя живой, чувствовать этот свет, который объединял нас, я так хотела, чтобы он тоже чувствовал это… мою нежность. Мое внимание. Мою любовь.
Сама не заметила, как со скул мои руки переместились к нему на плечи. На реакцию его тела, на твердость между моих бедер, мое тоже отозвалось однозначно. Знакомым ощущением близости, тянущим предвкушением наслаждения, жаром. Не размыкая наших губ, когда его дыхание, кажется, уже становилось моим, а мое – его, я приподнялась и так же медленно опустилась. Чувствуя каждый миллиметр этого проникновения, каждое мгновение, когда он заполнял меня собой до предела.
Я его очень хорошо помнила, и эту сладость, и то, что надо привыкнуть к его размеру. Первые мгновения. В глазах Валентайна светились черные искры, словно капли из расширившихся зрачков. Чешуя бежала по коже, я чувствовала ее под пальцами. На широкой мощной груди, подушечки даже скользнули по ней.
– Так и должно быть? – гортанно спросила я. Ощущая холод серебряных чешуек, кажется, впитывающийся в меня.
– Да. Я просто слишком много использовал магию, – его голос был хриплым, а зрачки грозили утонуть в клубящейся тьме, – но ты мой свет, Лена. Помни это всегда. Ты – мой свет.