Рей взглянул на волчий экипаж на шкафуте судна. Моряки бросали на береговую линию голодные взгляды.
— Я тебе верю, — сказал он.
Таут рассмеялся.
— А Кронос не поверил бы. Помни, если я тебе понадоблюсь, приходи.
Пират прошёл мимо множества кораблей и бросил якорь чуть дальше за торговым причалом. Спустили маленькую шлюпку, и в неё сели два моряка. Рей кивнул капитану.
— Пусть Солнце… — он смолк, понимая, что память его подвела. Положил руку на рукоять ‘меча, хотя никто не бросал ему вызов.
Капитан пиратов лишь пристально взглянул на него.
— Попридержи язык, Сидик. Ты слишком долго пробыл в Му. Тут сначала наносят удар, а потом задают вопросы, если услышат такое приветствие. Иди! Но помни, мы ждём здесь…
Рей перебрался через поручень, немало удивлённый. Он тихо сидел в шлюпке, глядя на пристань, но мысли его занимал капитан Таут. Эта необычная настойчивость, неоднократные напоминания, чтобы в случае неприятностей Рей отыскал его, — к чему это? Судя по внешности, пират скорее продал бы его, как только догадался, что Сидик не тот, за кого себя выдаёт. Подозрительность — теперь необходимая защита Рея; доверчивость может слишком дорого обойтись…
На причале их ждал человек в простых доспехах.
— Откуда ты, незнакомец? — в вопросе явно слышалось высокомерие.
— Из Уйгура, — коротко ответил Рей.
— Не могут ли звать тебя Сидиком?
— Могут.
— Если тебя так зовут, иди со мной, — приказал солдат, — если же нет, ты скоро поймёшь, что опасно играть в детские игры — с теми, кто тебя ждёт.
Атлант пошёл через толпу, и Рей заторопился за ним. Вскоре перед ними встала красная стена. Они повернули и дошли до открытых ворот с острыми зубьями опускаемой решётки. Солдат поговорил со стражником, и их пропустили по узкому мосту через канал, в котором плескалась тёмная вода.
Мост закончился у других ворот, на этот раз в стене из белого камня. За ней открылся второй канал и мост через него к чёрной стене. Атлант заговорил.
— Видишь, какая защита у атлантов? Она хорошо продумана. Если враг посмеет напасть на нас, ворота закрываются, а мосты опускаются. Ни одна армия не пройдёт здесь…
Рей вспомнил похвальбу капитана Таута, что с хорошими бойцами он показал бы жителям города, что им есть, над чем задуматься. Но самому Рею оборона показалась непреодолимой для того оружия, которое он здесь видел.
Пришлось миновать ещё две стены и последний канал, прежде чем они оказались в городе. Здания попадались трёх цветов: красные, чёрные и серо-белые. И тоже выглядели так, будто были построены как крепости, в которых предстоит обороняться.
Совсем другой народ ходил по этим улицам. Ни светлой кожи, ни роста мурийцев. Много вооружённых. Говорили они на своём гортанном языке так, словно опасались, что их подслушают, даже соседи. В столице Кроноса пахло, как не пахнет в городе, населённом обычными людьми, живущими вместе. Нет, здесь пахло страхом. Рей удивился, откуда он это знает, но был уверен в своей правоте.
Проводник привёл его на большую площадь. Прямо перед ними возвышалось массивное здание из белого мрамора, которое раньше могло служить храмом. Но выглядело оно так, словно его сознательно обезобразили и осквернили. Рей заметил, что атланты избегают к нему приближаться. Перед широкой лестницей, ведущей к этому зданию, стояли два столба, задрапированные тускло-алой тканью, теперь порванной и грязной.
Солдат рассмеялся и показал:
— Видишь храм Пламени, построенный мурийцами? Когда Тёмный пришёл к нам, наши отцы обошлись с этим храмом не больно-то вежливо.
— А почему столбы укутаны? — спросил Рей.
— Об этом говорить запрещено, — солдат быстро посмотрел по сторонам. — Пошли… — и он торопливо зашагал по площади. Им всё равно пришлось пройти вблизи обезображенного здания, и солдат указал на неровную линию на уровне груди человека, идущую по стене. На камне видны были ржавые коричневые пятна.
— Здесь стояли рождённые Солнцем и те, кто им остался верен, когда наступил конец. Они не кричали, даже умирая. Упрямцы, эти рождённые Солнцем. Детей их отдали Ба-Алу, и говорят, даже самые маленькие не плакали. Они были храбры, но и только. Никакая храбрость не защитит и не укроет от воли Ба-Ала. Теперь они все сгинули, кроме немногих, которых держат в ямах слизи и передают жрецам для экспериментов…
— А что ещё делают с теми, что в ямах слизи? — Рей больше не смотрел на стену. Он боролся с картинами, которые рисовало воображение, возбуждённое словами солдата.
— Иногда их вызывают и допрашивают. Посейдон держит их для какой-то цели. Пошли, уже поздно.
— Скажи мне, — немного погодя снова заговорил солдат. — Ты видел Му, человек из Уйгура. Правда ли, что мать-земля богата, как об этом рассказывают?
— Мне кажется, да.
— И много в ней рождённых Солнцем?
Рей решил воспользоваться возможностью посеять сомнения.
— Очень много. Они очень сильны там. Эти их древняя родина.
— Кронос пообещал отдать нам их женщин, когда мужчин отправят на алтари Ба-Ала. Мы нападём на Му, и вся их сила им не поможет. И все её богатства будут принадлежать нам, а рождённые Солнцем станут нашими рабами. Так пообещал Ба-Ал! — в голосе атланта звучала полная уверенность.
Рей сжал кулаки. Память его больше не окутывал покров тумана. С того времени как он оказался в городе, поверхностный слой воспоминаний Сидика прорвался. Подумать о том, что так обойдутся с леди Эйей… с леди Эйной…
— Это будет нелегко. Я видел мурийцев. Они хорошие воины… не дети, которых легко смести с дороги.
— Да, но у них нет Любящего, — заметил солдат. — А вон храм Ба-Ала.
В конце широкой улицы располагалось большое приземистое здание из красного камня. Но Рей успел только бросить на него беглый взгляд, как они свернули в боковую улицу и подошли ко дворцу Посейдона. Здесь атлант передал Рея офицеру дворцовой стражи.
Они прошли длинными тёмными коридорами, в которых было совсем мало окон, да и те располагались высоко и были узки, как бойницы. Потом поднялись по узкой винтовой лестнице. Во дворце было сыро и холодно, множество теней вызывали дрожь. Скорее мрачная крепость, чем дворец, никакого сходства с дворцом Ре Му. Наконец через небольшую арку они вышли во двор под открытым небом.
Офицер объявил о появлении Рея:
— Человек из Уйгура.
Рей прошёл несколько шагов, понимая, что именно сейчас проверяется его игра. Стоит ему сделать хоть небольшую ошибку, как тогда, с Таутом, и это будет означать его смерть. Он — Сидик, и должен быть только Сидиком. Другого выхода у него нет.
— Ну, где он, где он? — капризно спросил кто-то. — Пусть он подойдёт, чтобы я его увидел, Магос.
— Иди сюда, человек из Уйгура, — раздался приказ. Рей вышел на свет солнечного заката.
— Ты опоздал, — пожаловался первый голос.
— Пришлось задержаться, Грозный Повелитель, — осторожно ответил Рей.
— Иди! Иди сюда!
Рей приблизился к золотой кушетке и опустился на колени, склонив голову. Он надеялся, что выглядит как самый покорный и испуганный слуга.
— Подними голову! Я хочу посмотреть, что ты за человек, Сидик из Уйгура!
Это был сам Кронос, Посейдон Атлантиды, каким американец и видел его во сне. Нет, сейчас опасно вспоминать это, сейчас, здесь, в этом обществе.
Маленькие глазки на опухшем лице с толстыми щеками прятались под завитыми и надушенными курчавыми волосами; жирные руки двигались величественными жестами; время от времени они подносили к надутым губам сладости, которые грудой лежали на блюде на маленьком столике сбоку. За правителем застыл жрец в красной мантии, с бритым черепом, с очень яркими глазами. Рей подумал, что его следует опасаться больше, чем Посейдона, которому тот поклялся служить.
— Желает ли Грозный услышать слова своею раба? — Рей следовал официальной формуле, которую его заставили заучить.