— Кто знает? — ответил Уранос. — Но если это игра, то нацеленная не на нас, я думаю. Этот Любящий… хотел бы я знать больше.
Рей решил, что не согласен: ему бы этого не хотелось. Он прислонился головой к стене, и старая проблема вернулась с прежней силой. Почему воля удержала его в сердце вражеской страны? Какое дело он ещё не завершил? С тех пор как его призвал жрец на набережной, место, которое занимала в нём чуждая воля, опустело. Может, бежала, или её изгнала сила жреца?
Зачем он здесь?
Камень за спиной резко похолодел; Рей вновь потерялся. На этот раз не в лесу из гигантских деревьев, но в месте, которое не мог описать, где находилось не его тело, но какая-то другая его часть плыла бесцельно и неуправляемо. Затерялся, да. А он считал, что это невозможно…
Потом… то, чем он стал… этот плывущий почти несуществующий клочок… его зацепило… его потянуло в другом направлении… притягивает воля!
Рей снова очнулся в своём теле, кожу покалывало, стало тепло, как когда-то от сверкающей воды в мурийской крепости. И снова в нём твёрдо укрепилась воля… она ждёт… хотя он не знал, чего она ждёт.
— Брат!
Рей повернул голову и взглянул на товарища. Уранос натянул цепь до предела и пытался коснуться Рея вытянутой рукой. Но лице его отражались забота и беспокойство.
— Что с тобой? — спросил он Рея, встретив его взгляд.
— Теперь — ничего, — ответил американец и понял, что сказал правду. С волей к нему вернулась уверенность. Но не надейся на неё, предупреждала осторожность.
— Ты… ты как будто ушёл из своего тела… — прошептал Уранос.
— Но я вернулся, — ответил Рей. — И еще… — он заколебался.
— Да? — спросил Уранос.
— Мне кажется… слушай! — он прижался головой к стене, и ему показалось, что сквозь камень проходит звук, далёкий и слабый.
Атлант тоже повернул голову, прижался к стене правым ухом и прислушался.
— Похоже на морской прибой, — спустя некоторое время сказал он.
— Что это?
Но долго рассуждать им не пришлось. Вернулись жрецы и сняли цепи со стены. А когда их вывели в главный коридор храма, звуки приблизились, стали резче, словно какое-то акустическое свойство здания усиливало их. Теперь до них доносился настоящий рёв. Уранос покрутил головой.
— Это… это битва! — неожиданно воскликнул он.
— Му!
Но как? Рей задач вопрос самому себе. У матери-земли не было времени собрать армию и нанести удар в самое сердце вражеской территории. Но может ли он быть уверен и в этом?
— Всё возможно, — Уранос взглянул на жреца, который держал его цепи. — Смотри внимательно на крылья своей Тени, брат из ямы. Когда Пламя пляшет, тьма уходит. И когда мать-земля очистит эту страну, негде будет укрыться твоему Тёмному богу…
Жрец ударил его.
— Ба-Ал не улетит, как перо на ветру. Любящий заставит тебя забыть обо всём… и скоро!
Уранос выплюнул кровь из разбитой губы.
— Позаботься о себе. Собираются духи убитых! Думаешь, они не смогут Провести мстителей, не кричат на улицах о конце правления Ба-Ала? Говорю тебе: Пятистенный город сгинет с лица земли, и само название его забудется в памяти человечества. Ба-Ал снова исчезнет в яме, из которой выполз, а те, кто ему служат, останутся перед лицом света, которого боятся больше меча. Тот же, кого вы призвали, будет хозяином, а не слугой, прежде чем и его отправят назад!
Он говорил не угрожая, а уверенно, словно пророк, который убеждён в том, что видит будущее.
Жрец снова замахнулся, но не ударил. Рёв слегка стих, послышался топот, словно кто-то бежит по коридорам. Жрец в латах поверх мантии и с бронзовым шлемом в руке выбежал из-за колонн.
— Мурийцы!.. — он задыхался. — Они затопили корабли у выхода из бухты. Две их горящие галеры пробили строй флота. Войска высадились на севере, и кочевники с равнин восстали и присоединились к ним. Магос приказывает привести эту падаль на вершину пирамиды, чтобы он смог показать, как наша сила пожрёт их.
Вот… вот что он должен сделать, сообщила наконец воля в Рее. Вот битва, в которой он послужит оружием.
Но осознание этого постепенно ослабло. Жрецы торопливо поволокли их с Ураносом по очередным коридорам. Вокруг сомкнулись люди, одетые отчасти как жрецы, отчасти как воины в кольчугах. Так их и вывели из храма.
Здесь шум битвы слышался отчётливей, он доносился из-за стен и каналов, раздавался в доках. В городе чувствовалось заметное напряжение, улицы заполнились солдатами, и продвижение отряда из храма замедлилось. Отчасти это напряжение объяснялось шоком, понял Рей. Атланты не ожидали удара — так быстро и в таком месте. Но как сумели силы мурийцев собраться так быстро и в такой тайне, как сумели захватить врага врасплох, запереть атлантов в их собственном городе?
Рассвет давно миновал, но небо было затянуто тёмными тучами. Один из стражников указал на это.
— Смотрите, ваше Солнце скрылось. Ба-Ал так же прикроет нас своей защитой сегодня!
Уранос столкнулся с Реем, и американец заметил, что рождённый Солнцем глубоко дышит, жадно втягивает в себя воздух, хотя тот и наполняли испарения города. И вспомнил, что его товарищ-пленник очень долго пробыл в камере, и для него этот воздух свеж, как свобода.
— Нас ведут к западной стене. Смотри: вон пирамида, — заметил Уранос.
Впереди возвышалось сооружение из чередующихся чёрных и красных блоков, казавшееся очень тёмным под низким небом. Площадка вершины выступала метров на десять над прилегающей к пирамиде стеной. На ней конвой ожидала небольшая группа атлантов.
Лестница, ведущая наверх, оказалась очень крутая, с узкими ступеньками. Дважды Рей спотыкался, и его хватали и тащили дальше жрецы.
Первым наверху стоял Магос. А рядом с ним, по-прежнему в золотом дворцовом наряде, без оружия и доспехов, — Кронос. Он даже не взглянул на пленников, когда их втолкнули на площадку. Правитель кусал ногти на толстых пальцах и смотрел не на пламя и дым над гаванью, а на низкие тучи. По лестнице на площадку вбежал офицер.
— Грозный, — доложил он, — тех, кто вошёл в город через разрушенный храм, оттеснили снова…
Кронос повернул голову. В углах его мясистых губ скопились белые клочья пены. Он словно ничего не видел, глаза с диким выражением были устремлены куда-то внутрь себя. И Рей понял, что этот якобы владыка мира полон страха.
— Убивайте! Убивайте! — завопил он. — Пусть будут кровь и огонь! Пусть ни один не уйдёт! Не возвращайся без их голов!
Офицер пробежал мимо Рея. И американец заметил, что у того осунувшееся измученное лицо, словно принёс он дурные новости, сообщил о поражении, а не о частичной победе.
Следующий приказ отдал Магос. Кронос снова уставился на тучи, откуда доносился звук, похожий на сердитый прибой. На самом деле шумело не море, а огромное поле битвы.
— Поставьте их у столбов и прочно привяжите, — приказал Магос жрецам.
Платформу, на которой они стояли, окружал ряд столбов, крепких, прочных, на несколько футов выше человеческого роста. Ураноса и Рея поспешно привязали к ним. Уранос кивнул Рею, когда Магос подошёл и осмотрел их путы. Потом верховный жрец обратился к Кроносу:
— Всё готово, Грозный! Начнём?
Внешне он держался почтительно, но злобная улыбка искривила его губы. Кронос неохотно повернулся.
Пальцы его, окровавленные, потому что вместе с ногтями он грыз плоть, были прижаты к вздымавшемуся животу. Как будто он испытывал боль в нём. Но правитель собрался с силами и рассмеялся, глядя на Ураноса.
— Ха! Истинная кровь умирает. Атлантида гибнет. Разве не так говорили все эти годы? Ну, так те, кто так говорил, не знакомы с Любящим! — и он взглянул на Рея.
— Сидик из Уйгура… а может, и ещё кое-кто, как сказал мне Магос. Если тебя призвали наакалы из другого мира, сейчас самое время проверить, кто призвал большую силу. Я думаю, что меньшая — ты. Ведь Тедор сумел призвать тебя, колдуя над вещью, принадлежавшей когда-то тебе. Такое колдовство действует на слабых. Подчинившись ему, ты доказал, что родом не из тех страшных существ, которых мы призываем из потустороннего мира. И ты станешь их пищей и поможешь вызвать новых…