Горе прислушалось: снаружи раздался какой-то шум. Это была подруга Горя. Пригнувшись, она зашла в его нору и села напротив.
— Я принесла тебе гостинцев, — сказала она и положила рядом с Горем вкусно пахнущий узелок.
Горе разрыдалось и лишь через минуту, всхлипывая, проговорило:
— Спасибо. Мне никогда не приносили гостинцев. Никто… никогда… — Горе неразборчиво запричитало, поглаживая узелок.
— Я была в библиотеке, — помолчав, сказала гостья. — Перерыла все книги, библиотекаря достала расспросами, еле успела удрать до рассвета… я ничего не нашла.
Горе безнадежно молчало. Повисшая в пещере тишина была пропитана отчаяньем.
— Пока не нашла, — мягко проговорила гостья и придвинулась поближе. — Но я обязательно узнаю, как тебе помочь.
— Даже если разучишься летать? — вздохнуло Горе.
— Даже если разучусь летать, — кивнула гостья и ободряюще дотронулась до Горя.
Минуту спустя по округе разнесся негромкий, но тоскливый до жути вой на два голоса.
О полетах
— Тебя не учили, что подглядывать нехорошо? — спросила принцесса, приземляясь.
— Во-первых, я не подглядывал, а просто вышел размять крылья, — начал Дракон. — Во-вторых, ты тоже не образец порядочности. Ты же сказала мне, что на самом деле не научилась летать, а значит, солгала. Ты солгала, что солгала мне. Признаться, я несколько удивлен увиденным.
— Чему же тут удивляться? — спросила принцесса, почти достоверно изображая наивность. — Ты же, например, летаешь, так чего удивительного в том, что и я тоже умею?
— Я — другое дело. Во-первых, у меня есть крылья.
— И кого ты сейчас обманываешь? — насмешливо спросила принцесса. — Крылья у тебя, конечно, есть, но мы же оба понимаем, что если бы дело было только в них, то ты смог бы продержаться в воздухе только в одном случае: если б тебя сбросили со скалы. И ровно столько времени, сколько летел бы до земли. Надеюсь, "во-вторых" будет более весомое?
— Во-вторых, я дракон! Ты права, крылья всего лишь вспомогательный механизм, их, вероятно, могло бы и не быть вовсе. Но поскольку я дракон, я летаю.
— Тебе не кажется, что это, мягко говоря, не ответ? "Я дракон, поэтому я летаю", какая прелесть! Какое же отличие драконов от прочих живых существ, по-твоему, дает вам возможность летать?
— Ну, исходя из сделанных мной наблюдений и косвенных данных можно сделать предположение, что наш особый взгляд на мир, а также способность общаться со стихиями обуславливают…
— А короче?
— Не знаю.
— Вот и я не знаю, — удовлетворенно кивнула принцесса, — зато почти уверена, что возможностью летать я обязана вам, драконам.
— Но ты же не у нас этому научилась? — уточнил Дракон.
— Нет, не у вас. Зато у вас я получила саму возможность научиться, способность получить в распоряжение тайное знание вроде ваших. Все-таки я одраконилась у вас. Спасибо, хоть без чешуи обошлось.
— Это маловероятно, — покачал головой Дракон. — Ведь ты по-прежнему ничего не понимаешь из наших разговоров. И ты по-прежнему чрезмерно шумное существо со странными реакциями. Ты не дракон.
— Не дракон, — легко согласилась принцесса, — но уже, вероятно, и не человек. А что до ваших разговоров… ну неужели вы думаете, что ваши размышления о перемещении во времени, шестимерном пространстве, хаосе, моделях миров и прочем — единственные важные знания в мире?
— А что же, по-твоему, может быть столь же важным? — вопросительно наклонил голову Дракон.
— Эмоции и чувства, — ответила принцесса. — Ведь именно после встречи с Горем и того, что я пережила у него, я научилась летать. Подозреваю, что я не только этому научилась.
— Вы, люди, склонны придавать такое значение мелочам! — наставительно начал Дракон. — Чувства замутняют разум и не дают мыслить спокойно. Если бы люди были разумнее, они выбрали единственное уместное чувство: чувство отстранения.
— Если бы драконы были разумней, они бы не считали, что если они чего-то не умеют, то это что-то не важно и не значительно, — фыркнула принцесса. — Как бы то ни было, я ведь летаю, Дракон. Летаю благодаря мелочам, которым не стоит придавать значение.
Принцесса снова взмыла в небо и заложила крутой вираж.