Пан Михал перевел слова канцлера на турецкий язык. Именно затем он и очутился с этими двоими наверху. Он должен был одновременно служить и охранником, и переводчиком. Ни Спендовского, ни кого-либо из драгоманов об этом не просили, так как они не были солдатами, а посол желал, чтобы во время беседы присутствовал кто-то такой, кто справляется в битве. Это на тот случай, если бы пойманный турок начал скандалить.
После того, как вчера ротмистр единственный вернулся с задания, часть земляков посчитала его героем и необычным счастливчиком, а вот другая часть – подозрительно часто выходящим целым из столкновений с одержимыми. За спиной кое-кто из слуг называл его изменником и слугой проклятых. Говорили, что он наверняка продал одержимым пленников на верную смерть, что он давным-давно уже продал душу дьяволу и теперь вот выплачивает долги. К счастью, канцлер всех этих глупостей не слушал, а когда ему передали их в очередной раз, только постучал себя согнутым пальцем по лбу. Пиотровскому он верил и считал его замечательным солдатом, ну а то, что ротмистр единственный спасся из очередной неприятности, только подтверждало его необычные способности. Рядом с кем-то подобным он мог чувствовать себя в меру безопасно, стоя с пойманным одержимым на узеньком балкончике над пропастью. По крайней мере, была у него надежда, что не ошибается.
- Мне бы хотелось, чтобы вы во всей красе увидели, с чем, собственно, имеете дело, - сказал Талаз, выслушав вопрос пана Михала. – Вот там, внизу, красный шар, изготовленный из людских тел, для простоты называемый биопроцессором. Это довольно-таки сложное устройство, задачей которого является забор потоков информации, передаваемой порталом, их компрессия и исполнение как приказов. Эти приказы передаются для записи данных в локальное инфополе.
- Ничего не понимаю, - с хмурой миной сообщил пан Михал. – Понятия не имею, как перевести это на польский язык. Говори, язычник, понятнее, а не то я не выдержу и угощу таким пинком, что ты на другом берегу залива приземлишься.
Сам панцирный был ужасно раздражен, все у него болело. Он не выполнил доверенной ему миссии, потерял всех своих подчиненных и освобожденных пленников. Ротмистр чувствовал себя паршиво, его давили вина и бессильная злость.
- Скажи, как эту штуку можно убить. И мне плевать на то, что это такое! – рявкнул он в качестве добавки.
- Как хочешь. Попробую яснее, - Талаз поклонился с грацией, которой позволяли ему цепи. – Это вот псевдодерево – это материальное эхо, нечто вроде отражения в действительности формы бога, ворвавшегося в ваш мир. Его разум и душа находятся в духовном мире, который я называю инфополем. В нем пребывают души, а точнее, даже не души, но память, след, который своим существованием оставили все мыслящие существа, проживавшие на Земле. Мультиличность, то есть чужой бог, желает заполнить собой мир духов, а их все поглотить и сделать из них часть собственного разума. Чтобы ей это полностью удалось, она должна воцариться и над материальным миром. Людьми она желает воспользоваться, чтобы сконструировать из них машины, похожие на биопроцессор, их тела она использует и для создания собственных солдат, которые завоюют для Мультиличности этот вот мир.
Пан Михал вздохнул и перевел эти его слова Гнинскому.
- До сих пор не пойму, зачем ты захотел сюда забраться, - отметил Гнинский. – И как эту чертовщину уничтожить.
- Мне хотелось, чтобы вы увидали это во всей красе, чтобы понять размеры и размах этого существа. Вы видите колосса, который высится над самым большим в мире городом, на протяжении двух, самое большее, трех дней он поглотит его и сделает своей крепостью, плацдармом на этом свете. И для него это не будет каким-то особенным усилием. Это гигантское тело – это всего лишь застывшая информация, которая превысила критическую плотность и обрела материальную массу. Эта информационная необычность, которая была возбуждена и сформирована исключительно силой воли Мультиличности. Дерево – это лишь ничтожная доля ее возможностей, как я уже упоминал, всего лишь тень. Надеюсь, что, благодаря этому, вы поймете, что я хочу сказать. Этого невозможно убить.
- И что нам остается? – спросил Гнинский, выслушав перевод. – Бежать домой и начать строить крепости?
- Крепости вам мало на что пригодятся. Формирующейся в настоящее время армии они не остановят. Поначалу мы воровали ваши тела, именно таким образом я и стал Талазом Тайяром. Когда удалось запустить биопроцессор, и Мультиличность вторглась в этот мир, она сразу же обрела чуть ли не божественную силу.. Используя сформировавшуюся информационную необычность, Мультиличность обрела креативную силу, способность формирования материи силой воли, - говорил турок, не спуская глаз с вибрирующего черного дерева, освещаемого кровавой пульсацией. – Следующим шагом Мультиличности станет то, что части армии будут подарены их истинные тела. Со временем в их рядах появится все больше гротескных чудовищ, демонов из адских видений. Все легче им станет выстраивать технические средства, то есть, конструировать машины и оружие. Сейчас они пользуются только лишь захваченными кузницами, литейными мастерскими и мастерскими, но, используя лишь обнаруженные там простейшие инструменты, в течение нескольких дней они собрали энергетическое оружие, им уже удалось получить первые биополимеры для создания активных панцирей и экзоскелетов. Кроме того, они собрали несколько импульсных двигателей, использующих магнитное поле планеты. Это они приводят в движение летающие перевозчики. В течение нескольких месяцев, если им удастся добраться до материалов, то есть, редких металлов, залежей угля и руд, содержащих радиоактивные элементы, они будут располагать всеми необходимыми техническими средствами. Гравитонные пушки, плазмотроны на ядерных аккумуляторах, спутниковая связь, информационная сеть без дураков, наконец: кибернетика и строительство серверов, окончательно порабощающих инфополе. Через год Мультиличность захватит континент, а через пять – всю остальную планету.
- Снова ты говоришь непонятное! – рявкнул пан Михал. – Что это еще за гравитонные пушки?
- Неважно. Я лишь говорю, что в борьбе с этим нечто у вас нет ни малейшего шанса. Кавалерия, мушкетеры и пикинеры, кулеврины и картауны становились все менее опасными для чужаков, все легче их можно было уничтожить, - продолжал Талаз.
- Так что же нам следует делать? Остается что, только молиться? Или сразу спрыгнуть с этой башни? – рассердился канцлер.
- Не знаю. Сам все время думаю, - буркнул Талаз. – Убить этого не удастся, так как невозможно убить неживого. Хмм…
Гнинский выслушал перевод и покачал головой. Трудно было освоить только что услышанное. Сам он никогда бы не поверил в подобную чушь, если бы не видел всего ужаса своими глазами. Он уже догадывался, почему Талаз настаивал, чтобы польский сановник поднялся с ним на минарет и тщательно осмотрел то, с чем они имеют дело. Турок знал, как победить монстра, но по какой-то причине не желал выдать этого сразу. Быть может, он опасался того, что после раскрытия планов станет ненужным, а может, ожидал от союзников решительности в сражении с врагом. Он жаждал, чтобы они поняли серьезность угрозы и были склонны согласиться с его планом, независимо от того, сколь безумным бы он не казался.
- Ты ведь – наполовину один из них, - заговорил пан Михал. – Знаешь ли ты, как построить оружие, которым они пользуются? Как сконструировать летающие машины и гравитонные пушки?
- Я солдат, полевой командир и стратег, - разложил Талаз руками. – И я обладаю лишь общими знаниями. Так ведь и ты не ведаешь тайн оружейников и литейщиков, что льют пушки; ты не знаешь, откуда берутся составные вещества пороха, и как работают пороховые мельницы. Точно так же и со мной. Я знаю, как применять это оружие, но сам бы его изготовить не смог.
Панцирный ротмистр подозрительно глядел на собеседника, но должен был признать его правоту. Канцлер какое-то время не отзывался, со все большим беспокойством всматриваясь в Мультиличность. Он представил, что очередные подобные деревья, построенные из людей, живьем ободранных из кожи, вырастают в Варшаве, Кракове, Гданьске и даже в его любимом Львове. Что они покрывают всю страну и мир черных, гадким лесом.