- Все готово.
- Я дам знак, - сообщил Абдул Ага и присел на корточки в тени одной из торговых лавок. Хасана Челеби он попросил укрыться вместе с ним.
Лучше было не искушать судьбу, стоя на солнце в блестящем, привлекающем взгляды панцире. К счастью, хотя Хасан и считался безумцем, гордым идиотом он не был, поэтому спрятался без споров. Абдул искоса приглядывался к нему. Любимец султана был знаменит в империи небывалой отвагой и бравадой. Десять с лишним лет назад он покорил сердца абсолютно всех, выстрелив самого себя в воздух, тем самым совершив первый в истории ракетный полет. Летательный аппарат он сконструировал сам – набитую порохом простую трубу со стабилизаторами. Он влез в этот снаряд, после чего выстрелил себя высоко в воздух и пролетел над заливом рядом с дворцом Топкапи. Приводнился он в залив и до берега добрался вплавь, этим подвигом завоевав милость падишаха. Последующие годы он служил в имперской кавалерии, чтобы в последние недели принять командование над поспешно сформированной по указаниям Талаза ракетной артиллерией.
- Они готовятся к посадке, - заметил Хасан.
Абдул ничего не сказал. Он глядел на дюжину пузатых транспортеров, беспорядочной тучей, опускавшихся на площадь. Они еще были высоко над крышами, но пассажиры уже раздвинули двери, готовясь прыгать. Некоторые даже выползли на корпуса – громадные черные паукообразные с косматыми лапами и отвратительными, поблескивающими хитином брюшками. Двигались они быстро, крутя во все стороны головами с восемью неправильной формы глазами. янычар прямо затрясся от отвращения, видя, что в каждой машине буквально клубится от этих существ. Они вылезали на корпуса машин, как будто бы кто-то вскрыл гнездо насекомых. Один или два уже даже спрыгнули вниз, с грохотом падая на крыши лавок и разбивая их вдребезги.
- Еще чуточку, - хладнокровно заявил Абдул. Он поднял руку и помахал ею следящим за ним со всех сторон торга янычарам. – Давай!
Сразу же несколько прилавков было отброшено, открывая спрятанных за ними артиллеристов, вооруженных стальными трубами со стабилизаторами и похожими на груши клубнями кумулятивных зарядов. Ракеты умело были смонтированы на стойках и нацелены в идущие на посадку транспортные машины. Хасан Челеби лично подскочил к одной из ракет, поданной лучиной поджег фитиль и, не боясь того, что взрыв раздастся раньше срока, еще и поправил прицел. Ракетные снаряды появились и в окнах окружающих одноэтажных домов, а так же на плоских крышах глиняных домишек.
Абдул затаил дыхание, ожидая первых выстрелов. Летающие аппараты находились уже на высоте крыш, через мгновение должны были коснуться земли. И тут ракета Челеби с шипением выплюнула из дюзы огненный хвост, дрогнула и, как бы после раздумья, резко рванула вперед. Янычары бросились в стороны, убегая от урагана огня, кто-то из обожженных завопил, другой начал гасить загоревшуюся одежду. Всех охватила туча едкого, серного дыма.
Ракета полетела, таща за собой дымовую косу; она прошла рядом с одним из перевозчиков и врезалась в нос другого. Рявкнула взрывающаяся головка, и подбитая машина полетела вниз, перевернулась и с ужасным грохотом ударилась крышей брусчатку торга. В одно мгновение транспортник превратился в кучу дымящегося, разодранного металла.
Очередные ракеты выстрелили с шипением и грохотом. Абдул с ужасом глядел на их пьяный, неровный полет, на то, как они колышутся из стороны в сторону или заворачивают в неожиданных направлениях. Одна из них прошла мимо всех целей и упала где-то в глубине города, вздымая облако пыли и дыма. Другая зацепила за корму летающей машины, отскочила и взорвалась в воздухе рядом с другим транспортником. Похоже, пилот его был ранен, потому что машина потеряла стабильность и боком врезалась в соседнюю. Обе тут же полетели в землю. Другая ракета потеряла стабилизатор и начала вращаться вокруг собственной оси, влетела в открытую дверь садящейся машины, пролетела сквозь нее, превращая всех пауков в золу, и помчала свечой вверх, чтобы удариться в шасси следующего идущего на посадку транспортника.
Через мгновение сам торг и небо над ним превратились в изрыгающую взрывами преисподнюю. Ракеты со свистом и рычанием летали во всех направлениях, скашивая все на своем пути. Одна из них взорвалась на пусковой треноге, убивая обслуживавших ее янычар; другая ударила в ближайший дом, в одно мгновение превращая тот в груду развалин. Какие-то из снарядов разрывались в воздухе или проделывали дыры в корпусах летающих машин. Наконец, какая-то из них попала в корму транспортера, прямиков в конденсатор энергии.
Абдул увидел только лишь ослепительно белую вспышку и упал на землю. Через мгновение все потряс чудовищный грохот, а по бывшему торгу невольников прокатилась волна раскаленного воздуха. В землю ударили языки освобожденной плазмы, превращая брусчатку в жидкую лаву. Паукообразных, которым удалось выскочить из летательных аппаратов, тут же охватил огонь, и они сгорели живьем. Абдул Аге даже не пришлось вызывать ожидавших в боковых улочках янычар, вооруженных копьями и мушкетами. Ракеты выполнили всю работу, причем, более существенно, чем кто-либо мог ожидать.
Челеби встал рядом с агой, широко раскрытыми глазами глядя на кучи горящего металла и на булькающую, расплавленную брусчатку. Он вытер покрытое сажей лицо и широко усмехнулся, блеснув зубами. Абдул, увидав это, фыркнул от смеха, ведь Хасан потерял брови и ресницы, кожа на лице сильно покраснела. Суповар догадывался, что выглядит точно так же, лицо горело, только это не имело для него никакого значения. Сердце его пело, когда он видел трещащие в огне тела чудищ. Были уничтожены все транспортники, вся дюжина! К сожалению, осталась шестерка более юрких штурмовиков, летающих по кругу и плюющихся белым огнем.
Абдул оскалился и погрозил им кулаком.
ª ª ª
Ясмина-Мустафа глядел на резню паукообразных хирургов поначалу с ужасом, а потом с удовлетворением. Ответственность за поражение понесет командир экспедиции, то есть его враг. Даже если теперь он снесет весь Каир, это уже и так не будет иметь значения. А целью была постройка очередного биопроцессора, но теперь это без оборудования и специалистов было невозможным делом. Ясмина-Лисецкий совершил достойную наказания ошибку, он не десантировал воинов вторжения, чтобы те проверили и зачистили место высадки, а вместо этого занялся бессмысленной бойней, желая натешиться убийствами. Это вот проявление слабости будет ему стоить дорого – Мультиличность подобных ошибок не прощает.
На этом этапе вторжения утрата нескольких десятков хирургов было серьезным ударом. В Стамбуле осталось всего лишь несколько подобного рода специалистов. Создание очередных из их копий потребует времени и серьезных расходов энергии. То есть, поражение было сокрушительным, и по этой причине у Мустафы появились довольно-таки смешанные чувства. Он не задумывался над тем, откуда местные взяли ракетное оружие – это как раз особого значения не имело. Их ракеты были крайне примитивными и особой угрозы не представляли. Просто-напросто, в следующих штурмовых и транспортных машинах нужно будет смонтировать противоракетные системы. Без электроники их создание потребует какого-то времени, но, так или иначе, у местных в столкновении с армией Мультиличности не будет никаких шансов. Все это были только лишь переходные проблемы. Самое главное, что Ясмина-Лисецкий подставился.
Ясмина-Мустафа с презрением глядел на то, как штурмовик командующего кружит над побоищем, а его воины расходуют последние заряды плазмы на стрельбу в янычар. Через минуту энергетическая амуниция исчерпалась, и его враг мог только ругаться и бессильно пялиться на людей. Не ожидая дольше, Ясмина-Мустафа выслал рапорт демиургу, прикрепив изображения с места происшествия. Более всего его самого радовала запись, представляющая штурмовую машину Ясмину-Лисецкого, бессмысленно кружащую вокруг напрасно обстреливаемого храма.