Суповар затаил дыхание, продолжая ожидать. Из боковой улочки вышел второй мех и величественно вступил на площадь, после чего медленно двинулся в сторону баррикады, словно великий железный бог войны. Формой он напоминал человека, но торс его вместо головы венчала застекленная кабина с одержимым. Водителем был пожилой мужчина, в громадной железной туше выглядящий недоростком. Неожиданно он остановил чудище и что-то переключил на своем шлеме.
- Воины, ваше сопротивление заранее обречено на проигрыш! – его голос загрохотал над площадью словно колокол. – От имени нового властелина мира предлагаю вам милость выживания. Сложите оружие, и мы позволим вам жить и служить новому повелителю. Выходите ко мне, и вы останетесь в живых.
Абдул глянул в сторону, на присевших на корточки в конце площади двух пашей, ожидающих результата столкновения. Он прошипел последний приказ своим охранникам, а потом поднялся на баррикаду, встал на ней и поднял руки над головой. Мех достойно направился в его сторону. Янычар увидел очередные машины, заходящие на базарную площадь. А всего на торге собралось уже пять мнханизмов.
- Так ты командир, человек? – спросил одержимый. – Ты офицер янычар? Объявишь капитуляцию от имени своего подразделения?
Мех остановился перед баррикадой, которая доходила ему до бедер. Чтобы получше осмотреть Абдула, водитель машины наклонил ее вперед. Суповар не мог ожидать более подходящего случая, но, раз он случился, он не мог им не воспользоваться. Он протянул руку за спину и вырвал из размещенных там ножен рукоять плазменного меча, захваченного у сбитого чужого. Талаз показал ему, как обслуживать энергетическое оружие, поэтому, не колеблясь он сдвинул рычажок, активизирующий аккумулятор. Из рукояти выстрелил язык белого пламени длиной в три локтя, который с треском начал кусать воздух.
- Аллах! – прокричал Абдул Ага и прыгнул вперед, вздымая меч над головой.
Он высоко подпрыгнул, пролетел над зияющей за баррикадой пустотой, и приземлился прямиком на кабину меха. Обоими руками янычар вонзил в нее меч и завис, держась за рукоять. Клинок располосовал водителя и помчался вниз, разрезая металлический кожух и углубляясь во внутренностях механизма. Абдул не отпускал свое оружие, хотя плавящийся металл брызгал ему на руки и на лицо. Абдул "съезжал" медленно, вися на огненном мече, распарывающем машину. Наконец он свалился на землю, чтобы сразу же откатиться в сторону. Мех переломился на две части и с грохотом свалился на баррикаду.
Янычары заорали от радости и по приказу унтер-офицеров подтащили пушечки. Пушкари нацелились, в соответствии с указаниями, в ноги мехам. Шесть пушечек рявкнули одновременно, чугунные ядра помчались со свистом. Два ядра промахнулись, ударившись в стены домов, вырывая в них дыры, один снаряд попал в нижнюю часть механизма, не нанося тому никакого вреда, а вот три оставшиеся ядра размозжили ноги шагающих машин. Две из них зашатались, чтобы через пару секунд с грохотом и бряцанием свалиться на бок, у третьей машины подломились колени, и она мягко упала на землю. Последний исправны мех поднял обе руки, вооруженные плазмометами, но, прежде чем успел выстрелить, янычары забросали его гранатами. Как минимум с десяток их взорвалось у его ног, разрывая металл и сея по сторонам обломками. Мех споткнулся, обернулся вокруг оси, стреляя белыми молниями в небо, и тяжело грохнулся на спину. Пехотинцы тут же облепили его, словно муравьи побежденного жука. Прикладами мушкетов они разбили кабину и вытащили оттуда водителя, чтобы голыми руками разорвать его на клочья.
Абдул Ага тем временем отключил свой огненный меч и вновь забрался на баррикаду, чтобы осмотреть результаты засадной операции. Он встал на спине собственноручно поваленного меха, с удовлетворением глядя на поваленные машины, водителей которых немедленно убили. Паши должны быть довольны – янычары вновь перехватывали инициативу. Ага спустился к толпящимся вельможам, которые уже успели забраться на своих верблюдов.
- Мы знаем, как с ними сражаться, - сообщил он игнорирующим его сановникам. – Теперь мы можем присоединиться к Тайяру и помочь в его атаке на расположение врага!
- Мы обязаны вернуться к падишаху и сообщить ему о победе, - сказал один из пашей в тюрбане с золотой застежкой и пучком перьев цапли. – А ты, ага, исполняй свою повинность. Действуй по своей воле, и да пребудет с тобою Аллах!
После чего хлопнул верблюда по заду, заставляя животное сходу набрать полную скорость, а вельможи уже мчались по открытой улочек, заметив дыру в кольце блокады. Только лишь сейчас появился шанс на то, чтобы сбежать из города. Практически сразу же за ними двинулись два или три бунчука акинджи и сборище пехотинцев из ополчения. Видя сбегающие отряды, люди с воплями бросились сбегать, бросая оружие и давя друг друга.
- Бей в литавры! – приказал Абдул барабанщику, заметив, что тот в замешательстве. – Все ко мне! Никто никуда не убегает!
Ударил сначала один барабан, а потом и второй. Вдали в ответ запели рога и трубы кавалерии. Абдул вопросительно глянул на янычара, сидящего на дереве и исполняющего роль наблюдателя.
- Сюда идут очередные машины, в том числе и те, что похожи на крабов! – доложил тот. – Идут с двух сторон, другие перекрывают дыру в блокаде. Сейчас у нас тут будет не менее двух дюжин механизмов! Мне слезать?
- Сиди и наблюдай! – отдал приказ Абдул. – Похоже на то, что мы таки спровоцировали сукиных детей. И замечательно! Готовьте ракеты!
Он поглядел в небо, не обращая внимания на ветви черного гиганта. Быстренько прошептал молитву, после чего вновь забрался на баррикаду. Янычары полезли за ним, таща тяжелые трубы ракет.
ª ª ª
Поручик Блонский развернулся в седле и глянул назад, на отряд чернокожих башибузуков, легких кавалеристов, знаменитых коварными атаками и жестокостью. Несколько странно было иметь их у себя за спиной в качестве союзников, тем более, что сам он чувствовал их нелюбовь к себе и жажду убийства. Они с радостью вонзили бы копья в спины христианским рыцарям, нечего об этом и говорить. Тем не менее, они изображали безразличие в отношении тяжеловооруженных польских кавалеристов, следя за расположенными по другой стороне эспланады домами, захваченными одержимыми, среди которых мелькали гротескные силуэты чужих. Тем не менее, Семен чувствовал бы себя получше, если бы чернокожие мусульмане были перед ним; вот как-то не мог он избавиться от беспокойства и щекотания между лопатками, как только поворачивался к ним спиной. Башибузуков было около двух сотен, чуть больше, чем гусар в хоругви, приведенной Борнским. Прибыли они вместе с янычарами Талаза Тайяра, которых ранее передал под его командование Абдул Ага. Но ктто на самом деле обладал над ними властью, сказать было невозможно.
Неожиданно внимание Семена привлекла Дорота, которая горячо жестикулировала и показывала что-то высоко над позициями неприятеля. Она чего-то требовала от Талаза, который с недовольным лицом чесал голову. Поручик тут же подъехал к ним, потому что его интересовало, почему это талаз все еще не решается начать наступление, а еще: почему это аль-хакима так кипятится. Женщина, увидав гусара, подбежала к нему и сунула в руку подзорную трубу, которой до сих пор пользовался Талаз.
- Ну вот, мил'с'дарь, только гляньте. – Она подняла руку. – Пан сам обещал ее освободить, так что придумай пан чего-нибудь!
Семен сморщил лоб, глядя в указанном направлении и наконец заметил на одной из боковых ветвей черного дерева белый объект, вне всякого сомнения – здание. А чуть пониже, качался, вероятнее всего, подвешенный на веревке, объект, похожий на висящего головой вниз человека. Поручик поднес подзорную трубу к глазу и прямо зашипел:
- Панна Йитка! Ее повесили, причем – нагую. Вот же сволочи!