С того дня не прошло и трёх месяцев, как сыновья покинули леса, облюбованные чуть ли не декадой назад их родителям. Теперь просторная пещера, прорытая и обустроенная чернокнижником, вновь принадлежала только двоим. Стало тихо, пришёл покой, позволивший перевести дух. В последнее время запах подростков действовал на нервы взрослым, подсказывая, что уже настало время для отделения и самостоятельных гнёзд. Ни Трефалкир, ни Азайлас не спрашивали, куда направились трое чад, но знали: что каждый улетел в свою сторону. И это было правильно. Каждый должен сотворить свой дом, пройти свой путь. Особой тоски не было — теперь они сами были вольны жить далее без этой ответственности. Наслаждаться друг другом и тем временем, что они ещё могли провести без особых забот. Вместе проходить сложности, что ещё могут встретиться, потому что мир непостоянен. Но что-то было с ними навсегда. Глубоко в их душах, подобно искрам, разгоняющим тьму и прорезающим свет. Они охотились вместе, облетали границы территории, пели на луну, фырча и воя. И с таким же блаженством они просто часами лежали рядом друг с другом, чувствуя, как бока поднимаются в такт дыханию. Рассказывали друг другу истории, мечтали о будущем и любовались видом из пещеры, будь то солнечный день или же ливший вовсю дождь. Казалось, что так может пройти век, если не больше. В одну из таких безмятежных ночей Азайлас, лёжа на каменном полу, отстранёно заговорила на давно тревожащую её тему.
— Новое буйство ледяных драконов. Не знаю, когда оно вновь застигнет нас и когда горы призовут всех ледяных домой, — она покачала головой и тоскливо прикрыла глаза.
— В каком-то смысле это и мой дом, любовь моей души, — задумчиво произнёс земляной дракон. — Какая-то часть меня тоже принадлежит северным горам. Если я вновь не смогу тебя удержать здесь, то полечу с тобой. Не могу обещать, что мы всегда будем вместе, но я сделаю всё, что в моих силах.
— Это тяжкое бремя. Думаешь, оно не передалось нашим сыновьям? — она придвинулась ближе к возлюбленному, лежавшему рядом.
— В них смешанная кровь, остаётся надеяться, что нет, — Трефалкир выдохнул и потёрся шеей о бок самки. — Они выросли удивительными, так?
— Ты очень хорошо постарался, когда меня не было с вами, — драконица ласково заурчала. — Их ждёт удивительное будущее и им пригодится всё то, чему мы их научили.
— Надеюсь, мои знания не принесут им беды, — земляной самец вытянул тёмно-зелёный лапы, разглядывая пальцы, когти, чешую.
— Придёт время — и мы увидим. Думаю, надолго без вестей они не пропадут, — она накрыла его одним крылом, заговорила тише. — Я люблю тебя, мой Трефалкир.
— Я люблю тебя, — эхом отозвался чернокнижник и прижался к ней, ощущая поддержку и безграничное счастье.
Снаружи пещеры ухнула сова, ветер зашептал в листве, но в целом лес оставался безмолвным. Его озарял лишь свет разноцветных звёзд, сияющих на чёрном небесном полотне.