— По всей видимости, вы собрались здесь ещё до моего возвращения? — спросил он щёлкнув клювом.
— Как видим не зря, — ответила Зотарес, очевидно, выражавшая общее мнение.
Большая самка медленно выступила вперёд, нависая над Нивервиром чуть ли не холмом. Он держался гордо, не унижая своего достоинства и не выказывал признаков тревоги. Словно его никак не беспокоило происходящее — сдаваться он не собирался.
— Созывать собрание имеет право только король, — он обвёл всех немигающим взглядом, потом упёрся взглядом в Зотарес, — как я понимаю, ты будешь нести ответственность за такую дерзость.
— В пропасть такого короля, который не хочет защищать своих поданных, а только творит свои прихоти, — она кивнула на гибридную самку, которая теперь испуганно спряталась за Трефалкиром, продолжила обвинять, — это у тебя хватило дерзости и глупости не убить это. С магом-то и так всё ясно, он верной границы не знает. Но ты…
— Она такой же дракон как и мы, — заявил громко во все услышанные пернатый дракон, словно он и не слышал обвинительных слов, — она появилась на свет без участия магов.
Трефалкир бросил на него взгляд, вслух он прямо не говорил об этой части прочитанных воспоминаний, хотя друг вполне мог догадаться сам или говорил это нарочно, чтобы успокоить сородичей. Сказанное в самом деле вызвало небольшое сомнение, но оно пока не могло перевесить недовольства. Зотарес, взбешённая и присутствием гибрида, и таким пренебрежением к себе, продолжила. Голос стал рычащим, а фиолетовые глаза заискрились.
— Ты совсем оскудоумел, раз считаешь, что это не проблема. Само существование этой твари отвратительно и неправильно, а то, что ты решил оставить ей жизнь и посмел привести сюда, оскорбительно для всех нас. Многие дрались с подобными тварями, и ради чего? Чтобы ты привёл одну и заявил: «она такая же как и мы»?!
На протяжении всей речи Нивервир не сводил с неё взгляда. Ничего в нём не изменилось, он остался спокоен и холоден. Непоколебим. Это контрастировало с ранее проявленными эмоциями, однако судить об этом мог лишь чернокнижник, который сейчас тщательно и пока молча следил за всеми. Глядя прямо на своего оппонента, король вновь громко заявил всем.
— Она обладает огнём предков.
— Что с того? — гулко прорычала Зотарес на фоне небольшого гула. — Это плохая вещь. Ты не видишь этого, и тебе мы доверяем наши жизни?
Пока её доводы всё же были главенствующими в толпе, пускай и слова пернатого дракона вызвали слабую тень сомнений, а она тем временем продолжала.
— Многие отдали жизни за победу и дальнейшее процветания рода, чтобы ничего подобного не повторялось. А что делаешь ты, избранный король? — обращение она произнесла с издёвкой. — Не исправляешь ошибок, а делаешь всё новые. Ты как твой отец, неспособный думать, неспособный принимать правильные решения, слабый и безвольный, просто плывёшь по течению и собираешь всякий мусор.
Пускай внешне Нивервир никак не изменился, но уже сдерживается из последних остатков терпения. Остальных должно было тревожить такое спокойствие, оно не предвещало ничего хорошего. И кто-то уже начал пятиться в сторону. Король продолжил строгим тоном:
— Ошибка это или нет — со временем станет ясно, я беру на себя эту ответственность.
Зотарес подняла складки губ, обнажая свои длинные сероватые зубы в злом оскале:
— Нет. Времени и шанса ни у этой ошибки, ни у тебя не будет.
Она сделала резкий выпад своей массивной головой, стараясь схватить Нивервира поперек туловища, чтобы закончить это столкновение одним движением мощных челюстей.