И все же человеком он не был, и от осознания этого по коже Чайльда бежали мурашки.
В левой руке Повелитель Метели сжимал обломок, вырезанный из ветви Горе-древа. Даже несмотря на то, что это была лишь половина посоха, теперь Чайльд ощущал исходившую от нее силу — для этого ему даже не нужно было сосредотачиваться согласно наставлениям Гуго.
— Значит, это твоя последняя надежда? — склонив голову, спросил Повелитель Метели. — Кучка перепуганных детей?
— В жилах одного из них течет кровь древних чародеев, — вскинулся Гуго. Если бы он мог, он бы угрожающе поднялся на задние лапы, но в бумажном облике лап у него не было. — Не ты ли всегда боялся чародеев этой горы, Повелитель Метели!
Со стороны синего существа раздался смешок — такой ледяной, что Чайльд ощутил холод даже под кожей.
— «Чародеев» — может быть. Но ты ведь не думаешь, что я испугаюсь какого-то бестолкового мальчишку, который даже огненный вихрь призвать не может?
— Может, и не может, — вмешался Чайльд прежде, чем Гуго успел ответить. — Зато он всегда выходил победителем из уличных драк!
С этими словами он бросился на Повелителя Метели.
Повелитель Метели не ожидал подобного поступка. Ошарашенный, он потерял равновесие и повалился на пол, но не выпустил из цепких лап обломок посоха и огрел им Чайльда по голове. На выручку бросились остальные, не считая Ёимии — та осталась с Коллеи.
Ребята облепили Повелителя Метели. Каждый тянул его в свою сторону, из-за чего синее создание болталось между ними, будто кукла-неваляшка. Извернувшись, Люмин сумела ухватить Повелителя Метели за нос.
— Так его! — закричала Фишль. — Пускай не смеет трогать нашу Коллеи!
Рассердившись, Повелитель Метели издал шипящий звук и ударил обломком посоха в пол. Ледяная волна отшвырнула друзей в разные стороны, и они, постанывая и кряхтя, откатились прочь.
Вскинув обломок посоха, Повелитель Метели зашагал к Чайльду. В падении тот ударился спиной и теперь пытался прийти в себя.
— Мальчик!
Высвободившись из капюшона, куда Чайльд посадил его перед броском на Повелителя Метели, на пол пещеры спрыгнул Гуго.
— Не смей приближаться к нему, — ощетинился он. — Не смей трогать его, ты, мерзкий синий…
Не обращая внимание на его слабые потуги, Повелитель Метели попросту отодвинул Гуго обломком посоха и опустился на одно колено рядом с Чайльдом.
— Значит, в твоих жилах течет кровь древних чародеев, — проговорил он, поднеся к Чайльду свое жуткое синее лицо. — Выходит, ты потомок той чародейки, которая дала мне силы, а после сама же их лишила.
— Это была моя прабабушка, — с гордостью отозвался Чайльд. — Круто знать, что она тебя уделала.
Обломок посоха Повелителя Метели уперся в сердце Чайльда, и он ощутил, как по телу расползается липкий холод — кожа будто покрывалась корочкой льда.
— Ты расскажешь мне все, — сузив глаза, процедил Повелитель Метели. — Куда она дела обломок посоха?
— О, прости, мне так жаль… — криво усмехнулся Чайльд. — Понятия не имею. Так что пошел ты.
Холод стал ощутимее. Глаза Повелителя Метели оказались на одном уровне с глазами Чайльда, и его синие губы вдруг прошептали:
— Вааранис салем.
— Я не разговариваю на языке веток с болот, так что…
Слова застряли у Чайльда в горле. По всему телу вдруг пронеслась ледяная волна. Докатившись до головы, она будто бы взорвалась изнутри, и мир перед глазами Чайльда посыпался. Вместо горной пещеры он увидел неразборчивые картинки — лица неизвестных ему людей, странные места, незнакомые события. Эти видения были похожи на воспоминания, только чужие, и как бы Чайльд ни пытался, он не мог ухватить ни один фрагмент.
Словно он вдруг стал книгой чужих жизней, которую Повелитель Метели пролистывал страница за страницей в поисках нужного ему ответа.
Чайльд никогда не сталкивался с подобным, но до него вдруг дошло, что именно хочет сделать Повелитель Метели. Стиснув руки в кулаки, Чайльд попытался высвободиться из-под действия заклятия, сделать что угодно — закрыть глаза, зажать уши, замотать головой… Все было тщетно. Далекие картины по-прежнему мелькали перед глазами, даже если Чайльд крепко жмурился, и Повелитель Метели без труда смотрел в прошлое.
Он просматривал память предков Чайльда, пытаясь отыскать единственный нужный ему момент.
И вот наконец бешеный бег картинок замедлился. Чайльд поначалу вздохнул с облегчением, решив, что поиски Повелителя Метели обернулись неудачей, но затем увидел перед глазами лицо, знакомое ему только по черно-белым фотографиям.
Это было лицо прабабушки Миры.
Она бежала через лес — молодая рыжеволосая девушка с синими глазами, в смешной шапке, зеленом свитере с наброшенной поверх курткой, широких штанах и высоких ботинках на шнуровке. На ее плече сидел Гуго. Его крыло было целым, а бумага, из которой состояло зачарованное тело, отливала голубизной, которой он лишился спустя столько проведенных на чердаке лет.
Закатное солнце золотило снежные шапки на деревьях, отчего казалось, будто они усыпаны волшебными искрами.
— Эй, Гуго, — позвала Мира. — Мы можем уничтожить обломок?
Ее руки, сплошь покрытые грязью и царапинами, сжимали вторую половину посоха из Горе-древа. Где бы Мира его ни раздобыла, ей пришлось пережить непростое приключение.
— Боюсь, во время зимы силы драконьего пламени на это не хватит, — отозвался Гуго. — Нужно дождаться наступления весны, а до той поры надежно его спрятать.
Мира разочарованно вздохнула.
— Есть идеи, куда его деть?
— Это место должно быть надежно защищено, — рассудил дракон. — Повелитель Метели связан с посохом. Пока он столь силен, ему не составит труда почувствовать энергию обломка, но ты, будучи чародейкой, можешь сбить его с толку своей магией.
— Если бы я была настоящей чародейкой, — горько отозвалась Мира.
Бумажный дракон прильнул к ее щеке.
— Не ведай страха, Мира. Ни один смертный не становился чародеем в одночасье. Это непростой путь, особенно когда рядом нет никого, кто мог бы тебя наставить, но ты не одна. Ты никогда не будешь одна.
Мира замедлила шаг и прижала обломок посоха к груди. Ее глаза заволокли слезы.
— Моей мамы больше нет. Все ее тайны, знания… Все ушло вместе с ней.
— Но осталась ее любовь, — мягко сказал Гуго. — И ее наследие. Послушай меня, Мира.
Мира подставила ладонь, и Гуго слетел в нее, чтобы заглянуть Мире в глаза.
— Неважно, насколько хорошо ты владеешь магией, неважно, как много тебе известно. В час великой беды ты не отвернулась от нас, даже несмотря на то, что тебе было горько и страшно.
Услышав шорох среди деревьев, Мира подняла голову и увидела, как на заснеженные ветви опускаются бумажные драконы. Они смотрели на нее отовсюду — разноцветные живые фигурки, похожие на слабые огоньки свеч. Зимой они лишались большей части своих сил, но все же собрались здесь, провести ее через лес, пока она несет обломок посоха.
— Мы тоже от тебя не отвернемся, — пообещал Гуго. — Память о событиях прошлого стирается, легенды уходят в небытие, но дружба остается.
Продолжая слушать, Мира зашагала вперед, и драконы, слетев с ветвей, последовали за ней разноцветным бумажным облаком.
— Никакой Повелитель Метели не сможет этого изменить. Тьма в наших сердцах всегда кажется сильнее света, но тебе и не нужно сражаться с ней в одиночку. С этого момента и до самого конца мы будем рядом. Не имеет значения, живешь ли ты на этой горе, умеешь ли колдовать и можешь ли победить Повелителя Метели.
Мира сделала глубокий вдох. Ее синие глаза заискрились, и на них вновь набежали слезы, но несмотря на подступившую к горлу горечь, Мира нашла в себе силы улыбнуться.
— Спасибо, Гуго.
Так она, сопровождаемая бумажными драконами, вышла к дому на вершине горы. В ветвях раскидистой ели, посаженной много лет назад в честь крепкой дружбы драконов и людей, тоже виднелись разноцветные бумажные фигурки. Живые бусинки глаз внимательно следили за Мирой.