— Стоять! — приказал Император.
— Нет, — зашипела я, но остановилась. Сжала руки в кулак настолько сильно, что когтями проткнула ладони.
— Какая непослушная девочка, — покачал головой Император, подходя ко мне. — Но мне это даже нравится. Терпеть не могу покорных. Ты другая. Совершенная. Невозможная. Ослепительная.
— Убей меня! — потребовала я, взглянув в глаза Императора. И на тот момент мне было совершенно все равно, что он со мной сделает. Хотелось разозлить его настолько, чтобы он действительно избавил меня от всех этих мучений. А там. Там я буду совершенно свободна от его притязаний и встречусь с ними. Моими дорогими. Визрионом, папой. А потом и мама присоединится к нам. Я чувствовала, что она еще жива. Но ее часы жизни отсчитывали последние секунды.
— Девочка моя, любимая, — неожиданно ласково произнес Император и обнял меня, — я не собираюсь отпускать тебя от себя даже на миг. Я так долго ждал всего этого. Ведь Визрион пытался отнять тебя у меня. Но теперь все кончено. Ты моя. Моя и только моя. Осталась только самая малость.
— Какая? — не поняла я.
— Проверить, примет ли тебя артефакт, — улыбнулся Император и открыл портал.
— Нет! — закричала я.
— Да! — прорычал Император и одним рывком разорвал мое платье, оставив лишь в одном нижнем белье. Удовлетворенно осмотрел и толкнул. От толчка я упала на ложе, понимая, что оказалась в запретной комнате с артефактом.
— Не надо, пожалуйста, не надо, — молила я. — Артефакт не примет меня. У Вас же уже есть супруга.
— Да к демонам эту супругу, — рассмеялся Император. — Я хочу узнать, насколько ты моя.
— Нет! — в последний раз попросила я и ахнула, ощутив, как Император раздвинул мои ноги и одним рывком сорвал последнюю защиту. Мои кружевные трусики.
— О да, — прошептал Император, положив ладонь на то, к чему никто из мужчин никогда не прикасался. Даже мой любимый.
— Не надо, — прошептала я.
— Ну, мы же должны убедиться, что артефакт тебя примет, — отозвался Император.
— Ну не надо! — всхлипнула я, понимая что сейчас произойдет.
Император остался совершенно глух к моим словам. Он склонился надо мной и впился губами туда, где только что была его рука. Грубо, сильно, причиняя только боль. Хотелось закричать, но я сдержалась.
— Какая же ты сладкая, девочка моя, — прошептал Император поднимаясь.
— Отпусти, — снова попросила я.
— Ты моя, моя, — Император словно не услышал мою просьбу. Он склонился надо мной и прошептал: — Потерпи, моя девочка. Потерпи. Первый раз больно.
— Что? — выдохнула я и ощутила, как мужчина шире раздвинул мои ноги и ворвался внутрь. К той боли, что пронзила меня, я совершенно не была готова. Дико закричала, ощущая, как он прорывается в мое тело. В самую глубину. Вошел полностью и замер, застонав.
— Сладкая, какая же ты сладкая и такая тесная, — бормотал мужчина, двигаясь. А я рыдала от полного ощущения беспомощности. Ничего не могла сделать, чтобы прекратить эту пытку. Казалось, вечность прошла, прежде чем Император глухо зарычав, врезался в меня еще больше, исторгаясь. Я снова закричала от боли. Его семя ощущалось огненной лавой, сжирая меня изнутри.
— Все, моя хорошая, все, — Император рывком вышел из меня и отпустил. — Следующий раз ты будешь кричать для меня. И не из-за того что тебе больно. Так только первый раз.
— Ненавижу, — всхлипнула я, все еще ощущая его огонь внутри.
— А я люблю тебя, — счастливо рассмеялся Император и провел рукой между моих ног. Потом что-то еще сделал и перед глазами пронеслась золотая вспышка.
— Он принял тебя! Принял! — восторженно крикнул Император, схватил меня на руки и открыл портал.
— Ненавижу, — снова прошипела я, ощущая, как меня очень осторожно укладывают на какую-то кровать.
— Люблю, люблю, — расхохотался Император. И чуть успокоившись, сообщил: — Как только ты родишь мне сына, объявлю Императрицей.
«Чтобы ты сдох», — мысленно пожелала я и свернулась в комочек, чтобы только унять боль. Слез больше не было. И я поклялась, самой себе, всем высшим силам, поклялась, что никто и никогда не увидит моих слез. Моей боли. Моих чувств. Никто и никогда больше ничего не увидит.
— Любовь моя, отдыхай пока, — неожиданно ласково произнес Император и накрыл меня легким, едва ощущаемым покрывалом. А потом и вовсе вышел из комнаты.