— Не думаю. Чую.
— Ясно.
— Что тебе ясно? Топай, давай.
— А правда, что вас — боцманов называют «драконы»?
— Иди! Правда-не правда, мне все равно!
Ночь спустя. Кадет
Кадет — наверное самая дурацкая должность. Вроде еще никто тебя в расчет не берет, а суетишься как юла. Толком не отдохнуть, то и дело работаешь смс-кой, как беззлобно шутит команда. Впрочем, с командой моего первого судна повезло. Интернационал, конечно, полнейший, болтаем исключительно на английском, и каждый коверкает его на свой лад. Первые дни вообще было сложно понять, что говорят, сейчас уже хорошо. Да и мужики подобрались нормальные, все шарят в своем деле и учат меня походя многим мелочам. Теория — это хорошо, но практика удивительно от нее отличается.
Еще Джинджер съезжает с катушек вторые сутки вместе со своей бабушкой. Ну, снится ему старухи и что дальше? Румын свято верит в черные сказки их мрачноватой страны. Впрочем, то, что он привел в порядок все системы защиты от пиратов — не так уж и плохо. Плохо то, что помогать ему в этом пришлось мне и вешать колючую проволоку — тоже мне. Брандспойты по бортам проверять — еще ладно, даже досадно, что мало реально увидеть их в настоящей работе. Мне вот слабо верится, что сквозь те мощные струи, которые они дают по всем бортам судна сможет хоть кто-то пролезть. Напор — ого-го!
А вот с колючей проволокой пришлось нам сегодня повозиться. Ею как гирляндой украшены все борта чуть повыше брандспойтов. Висит такая, сверкает и сияет на солнце, будто новогодняя мишура, хоть шарики вешай и еловые лапы вплетай. А что, будет оригинально смотреться на фоне песчаного берега.
Последний раз пираты нападали в этом канале десять лет назад. Десять! Так почему я вчера был словно драная кошка? Все изодрал, одно радует, сам румын выглядел точно так же после нашей работы, если не хуже.
Глава 3
Кадет
И все же самое притягательное, что есть на костере — это вид с крыла мостика палубы. Капитан в рубке, до порта еще далеко, срочных приказов нет, можно спокойно покурить. А в этот раз нам и с коком повезло — отличный мужик!
Работа у него не сахар, попробуй накормить десять человек интернациональной команды. В нашем интернационале есть и три филиппинца — Хосе, Мигель, Лео — они дисциплинированны, безотказны, хорошо ладят со всеми. Жильбер — пройдоха и весельчак, метис, хотя уверяет, что француз. Бартош, может, венгр, Энрике — испанец, а остальные — кто ж разберет.
Наш кок умеет всех вкусно накормить. Я вот, например, люблю борщ, а остальные предпочитают суп с мясом обычного цвета. В результате иногда имеем нечто среднее, но вкусное. Лукас — чех, но толк в супе знает, хотя на родине они готовят обычно без первого, если я правильно его понял. А во время качки суп он вообще не готовит, чтобы тот не выплеснулся. Говорит, что стол в шторм накрывают мокрой скатертью, тогда не скользят тарелки.
С камбуза доносятся будоражащие душу ароматы еды, они взлетают через вытяжку вверх и растекаются волнами по палубе, перекрывая запах южного солоноватого ветерка. У всех, кого вижу, прорезался нюх и глаза сами собой разворачиваются в сторону кухни. Кажется, сегодня нас ждет славный ужин и, судя по запаху, даже с колбасками.
Зеленовато-синяя вода ловит лучики солнца и бликует так, что немного слепит глаза. Раним утром после сверки всех возможных бумаг мы вошли в устье канала, миновали самые густонаселенные места. Идем из Гдыни в Мумбаи, везем оборудование.
Движение в Суэце не одностороннее, оно идёт навстречу друг другу, и в определённом месте сделаны каналы, где один караван пропускает встречный. В самом канале разойтись они не могут, узко там.
Когда идёшь нешироким Суэцким каналом, то находишься между двух континентов, одна страна словно разделена на два мира. С азиатской стороны гигантская Синайская пустыня, песок и песок, с африканской — зелёный и более обжитой берег. Завлекательно и будоражит душу — чужие берега, другие страны.
Интересно, скоро ли сменится вид? Эх, сейчас бы тут удочку закинуть. Не то, чтобы хочется рыбы, но искренне любопытно, кто может тут клюнуть на хлебный мякиш, все же не родная мне речка.
Посмотреть что ли вдаль, пока есть время до обеда? Не зря же я купил перед плаванием себе нормальный бинокль? Подхожу ближе к борту и невольно передергиваюсь от солнечных зайчиков, что издевательски весело скачут по рядам колючки. Чтоб этому Джинджеру спалось сегодня покрепче! Нормальный же был мужик! Пробрало его с этой его бабушкой! Еще бы Дракулу воскресил и чеснок развесил вместо брандспойтов.
Наконец-то вышли в Аденский залив, в бинокль синяя гладь Аденского залива все так же заключена между желтых иноземных берегов, напоминающих коржи песочного теста. Красиво! Только глаза слепит солнце. Не понял? А это кто к нам несется? Для рыбаков слишком бодрые шлюпки, да и идут нехорошо. Ноги сами несут в рубку, кажется, ужина сегодня мне не видать. О чем я только думаю! Успеть бы предупредить капитана! Палуба скользкая, но хода я не сбавляю. Рывок на себя дверной ручки. Капитан был занят судовым журналом, резко поднял на меня взгляд. Серджо, чего тебе?!
— На нас движутся две шлюпки.
— И ты туда же?! Понаберут истеричек! Где мой бинокль? Дай сюда свой, да сними уже с шеи.
— Вон там, прямо по курсу!
— Вижу. Марш на палубу!
В Империи
В тени апельсиновой дерева, раскинувшись на земле сладко дремал дракон. Рыжие волосы кольцами чуть ниспадали на лоб, делая его лицо почти детским и наивным. Губы чуть приоткрыты, во сне мужчина тихо что-то шептал, периодически выдавая утробное рычание. Это храп, как у всех нормальных людей или драконий рык?
Рядом, прислонившись к стволу и вытянув ноги, гордо сидел эльф. Мужчина торопливо собирал волосы в косу. Некогда глянцевые, должно быть, как у всех представителей их расы, сейчас они напоминали всклокоченный лошадиный хвост после небольшого похода по лесам и болотам. Завидев хозяек, мужчина встал, перед этим слегка толкнув дракона в плечо. Тот пробурчал что-то во сне и явственно рыкнул, даже не думая пробуждаться.
Скатерть лежала аккуратно сложенной, выделяясь ярким пятном на деревянном бочонке, блюда стояли невдалеке от него, аккуратно сложенной горкой. Первой нашлась старшая из двух ведьм — Марцелла, громко она рявкнула:
— Рота, подъем!
Откуда-то вспорхнула стайка птах, дракон тяжело разлепил веки, явив миру золотистый блеск хищных змеиных глаз, что никак не вязались с его милым, немного детским лицом. Затем потянулся и плавно встал на ноги.
— Сытые, я смотрю? Это хорошо, — продолжила Марцелла.
— Благодарю, темнейшая. Мы оба вам благодарны, — учтиво поклонился эльф.
— Это тоже хорошо. Расскажете о себе, как попали в Империю и почему стали рабами? И тем более гладиаторами.
— Я рожден в Великом Лесу, до двадцати лет жил там и готовился стать дервишем, шаманом по-вашему. Мой магический дар ничтожен, но я обладаю редким за пределами нашего леса навыком. Я умею разговаривать со всеми деревьями, травами и кустами, могу озеленять бесплодные земли. К сожалению, я допустил небольшую растрату при покупке редчайших семян. Они не смогли произрастать в нашем краю, я переоценил свои силы и их жизнеспособность. В качестве наказания и для возмещения ущерба меня продали в рабство сюда. Ну а дальше — все просто. Эльфы живучи, я был очень юн и силен, меня охотно купили для работы на арене.
— Хм, надо же. А нам, кажется, повезло, Эльза? Как ты считаешь?
— Идеально! А то ты все со своим влипли-влипли!
— Это ты так говорила, не суть важно. Итак, нашему другу Максу в соседнем мире Королевство был подарен огромный земельный надел вдоль берега моря, там довольно сухо и жарко, почва просолена, но совсем чуть-чуть. Он решил производить там свое вино, собирается посадить виноградник. Ему требуются работники. Через год тем рабам, которых выкупит, он подарит свободу. Раньше согласно законам Королевства этого сделать нельзя.
— Я нужен ему для черной работы? Копать?
— Нет, он светлый колдун, да еще и со второй ипостасью — ледяной индрик, это почти как дракон, только без крыльев и с кисточкой на хвосте. Все, что можно, он там десять раз перекопал и магией и лапами в обороте.