Дом Повелителя Ульрика не отличался изысканными линиями. Построенный из камней, вырытых прямо из земли, он казался очень крепким и массивным из-за грубых квадратных башен и толстых стен. Повелитель Улърик выслал вперед слугу, чтобы предупредить жену о своем возвращении, и поэтому к прибытию отряда в доме уже было жарко натоплено, на полу лежали свежие половики, а гостей ждали горячий хлеб и подогретое вино с пряностями. Поев, согревшись и высушив одежды, рыцари принялись решать, что же им делать дальше.
Обсуждение первого шага не вызвало разногласий — соламнийцы единодушно решили послать гонцов в Оплот с целью предупредить его защитников о приближении Рыцарей Тьмы из Нераки, уже захвативших Солант. До падения Соланта все просто посмеялись бы над подобной мыслью, так как нераканцы вели осаду Оплота уже много месяцев, а город и не собирался сдаваться: благодаря Соламнийским Рыцарям гавань оставалась открытой, и горожане продолжали регулярно получать припасы. Пировать осажденным, конечно, не приходилось, но и голодная смерть им не угрожала. Однажды соламнийцам почти удалось прорвать блокаду, однако каким-то загадочным образом они были отброшены назад, и осада продолжилась. С тех пор равновесие сил сохранялось — ни одна из враждовавших сторон не пыталась перейти в решительное наступление.
Но все это было до того, как Солант пал под натиском армии мертвецов и разноцветных драконов, пал перед девушкой по имени Мина и Единым Богом.
Теперь все произошедшее горячо обсуждалось в разговорах и спорах, разгоревшихся в огромной зале особняка. Стены этой большой прямоугольной комнаты были выложены из серого камня и покрыты великолепными гобеленами с иллюстрациями к изречениям из Меры. Толстые восковые свечи наполняли залу светом. Кресел оказалось недостаточно, и многим рыцарям пришлось стоять вокруг своих командиров, которые сидели за большим столом причудливой формы, вырезанным из дерева.
Каждому предоставили возможность высказать свое мнение. Повелитель Тесгалл, Рыцарь Розы и глава Совета Рыцарей, с молчаливым терпением выслушал всех, включая Одилу, чьи слова сейчас особенно резали слух.
— Мы были разбиты Богом, — заявила она рыцарям, которые, явно нервничая, перешептывались и искоса поглядывали друг на друга. — Какая еще сила на Кринне смогла бы бросить против нас души мертвецов?
— Некроманты, — предположил Повелитель Ульрик.
— Некроманты поднимают лишь тела мертвых, — возразила Одила. — Они вытаскивают скелеты из-под земли, чтобы заставить их сражаться с живыми. Но они никогда не имели власти над душами умерших.
В отличие от остальных рыцарей, выглядевших угрюмыми и подавленными, Одила казалась бодрой и возбужденной. Мокрые черные волосы девушки поблескивали в свете огня, а когда она начала говорить о Боге, ее глаза засверкали.
— А как насчет мертвых рыцарей вроде Повелителя Сота? — спросил Ульрик. Всегда полноватый, он заметно исхудал за время долгой и печальной дороги: кожа теперь мешками свисала вокруг его рта, некогда веселое лицо стало серьезным, а прежде живые глаза подернулись тенями.
— Ты лишь подтверждаешь мою правоту, Повелитель, — холодно ответила Одила, — ибо Сот был проклят, и такое проклятие мог наложить только очень могущественный Бог. — Голос ее взлетел над залой, перекрыв общий гул. — Вы же видели все произошедшее своими глазами! Кому еще под силу создать армию из душ мертвых и заручиться поддержкой драконов? Их вы тоже видели! Вы видели их на стенах Соланта — красных, белых, черных, зеленых и синих. И они атаковали нас не по приказу Берилл, Малис или какой-нибудь другой своей повелительницы. Они явились сюда по приказу Мины. А Мина находится здесь по приказу Единого Бога.
Слова Одилы потонули в свисте и криках, но это означало лишь то, что она задела больную струну в душах слушателей и у них нет ни одного разумного возражения.
Седовласый Повелитель Тесгалл — старший из рыцарей, являвшийся образцом самообладания, — громко призвал собрание к порядку и стукнул рукоятью своего меча по столу. Шум утих. Тесгалл взглянул на Одилу, все еще стоявшую с раскрасневшимся лицом.
— Что ты можешь предложить? — поинтересовался он, и когда кто-то из рыцарей зашикал на нее, Тесгалл остановил его уничтожающим взглядом.
— Мы — люди веры, — сказала Одила. — Мы всегда были людьми веры. Возможно, этот новый Бог пытается заговорить с нами, и мы должны к нему прислушаться...
По зале прокатилась волна негодования. Многие рыцари принялись потрясать кулаками.
— Ты предлагаешь нам слушать Бога, который несет смерть! — воскликнул один, потерявший в битве брата.
— А как насчет старых Богов? — крикнула ему Одила. — Разве не они обрушили на Кринн огненную гору?
Некоторых такой довод обезоружил, но большинство по-прежнему разражались гневными тирадами.
— Многие соламнийцы утратили свою веру после Катаклизма, — продолжала Одила. — Они кричали: «Боги покинули нас!», а потом, во время Войны Копья, выяснилось, что мы сами отвергли Богов. После Войны с Хаосом наш народ снова обвинил Богов в отступничестве, но вдруг это очередная ошибка? Ведь Мина может оказаться второй Золотой Луной, пришедшей, чтобы принести нам истину. Только как мы узнаем правду, если не сделаем хотя бы попытки разобраться в происходящем? Если даже не спросим?
«А действительно, как?» — спрашивал себя Герард, и семена плана уже начали созревать в его голове. Даже в те минуты, когда ему хотелось схватить Одилу за плечи и вытрясти из нее душу, он не мог не восхищаться девушкой — ведь она оказалась единственной, у кого хватило смелости сказать то, о чем другие лишь втихомолку размышляли. Вот если бы у нее еще хватило такта не вызвать при этом такую бурю...
В зале воцарился хаос. Люди яростно спорили, и Повелителю Тесгаллу приходилось с такой силой стучать по столу, что от деревянной поверхности отлетали щепки. Спор продолжался глубоко за полночь, и в итоге собравшиеся представили на рассмотрение Совета два плана. Маленькая, но голосистая группа настаивала на том, чтобы отправиться в Эргот, который пока оставался во власти Соламнийских Рыцарей. Там можно было бы зализать раны и собраться с силами. Поначалу большинство одобрило этот план, но потом кто-то кисло заметил, что в случае падения Оплота соламнийцы уже никогда не смогут отвоевать утерянное, даже если будут копить силы всю оставшуюся жизнь.
Сторонники другого решения предлагали немедленно присоединиться к защитникам Оплота. Однако многие рыцари глубоко сомневались в том, что армия Тьмы действительно намерена двинуться на город. С чего это Мина вдруг решила рассказать соламнийцам о своих планах? Да она просто хочет заманить их в ловушку! И так они спорили, переходя от одного решения к другому, но Единого Бога не упоминал никто.
Даже члены Совета разошлись во мнениях. Повелитель Ульрик считал необходимым бросить все силы на защиту Оплота, а Повелитель Зигфрид, занявший в Совете место Повелителя Найджела, был уроженцем Эргота и потому сейчас настаивал на временном отступлении туда.
Герард взглянул на Одилу, стоявшую рядом с ним. Она выглядела задумчивой и странно притихшей. Темные глаза девушки потускнели. Казалось, ей больше нечего было сказать, нечего предложить. Герарду следовало бы обратить внимание на необычное молчание всегда столь бойкой на язык молодой женщины, но он слишком глубоко ушел в собственные мысли и потому решил поинтересоваться ее мнением немного позже. Когда же Герард снова обернулся, собираясь пригласить Одилу пойти перекусить, ее уже не было в зале.