— Я все понимаю, — мягко перебил его Гилтас. — Тетя Эльхана, если я ненароком причинил вам боль...
— Скажи ему, Кайрин, — прошептала Эльхана. — Скажи ему правду. Он имеет право услышать ее...
— Ваше Величество, — пробормотал тот, с сомнением косясь на квалинестийца, — вы уверены?
Эльхана устало закрыла глаза.
— Гилтас провел свой народ через пустыню. Они пришли к нам за помощью, поскольку их столица разрушена, а земли Квалинести захвачены Рыцарями Тьмы.
— Благословенный Эли! — воскликнул Кайрин, призывая имя ушедшего Бога Паладайна, или Эли, как называли его эльфы.
— Скажи ему! — всхлипнула королева и отвернулась, закрыв лицо руками.
Кайрин подошел к Гилтасу.
— Ваше Величество, сейчас вы узнаете то, что известно лишь очень немногим, да и те поклялись молчать. Сильванеш не лежит раненый в шалаше. Он сбежал.
— Сбежал? — изумился Гилтас — Откуда и куда? Я не понял, его что, схватили и бросили в тюрьму?
— Да, — ответил Кайрин со скорбью в голосе. — В тюрьму. Только не в такую, о какой вы подумали. Сильванеш находится в духовном плену. Он одержим девушкой из людского племени, предводительницей Рыцарей Тьмы Миной. Мы полагаем, он покинул нас, чтобы присоединиться к ней.
— Вы полагаете... — повторил Гилтас. — Значит, вы все-таки не уверены в этом?
Кайрин беспомощно пожал плечами.
— Мы ничего не можем сказать наверняка. Нам удалось вырвать Сильванеша из лап Рыцарей Тьмы, но по пути домой мы попали во власть магического сна. А когда мы проснулись, короля уже не было рядом. Мы пошли по следам лошадиных копыт, которые обнаружили на земле, однако они оборвались у реки Тон-Талас. Мы долго бродили по берегу реки, но так ничего и не нашли. Словно у этой лошади выросли крылья!
— Я послала на поиски Сильванеша своего самого преданного друга и советника, — заговорила глухим голосом Эльхана. — Мой народ пока ни о чем не догадывается, и я прошу вас не выдавать тайны.
Гилтас был встревожен.
— Я не понимаю. Почему вы держите исчезновение сына в секрете?
Эльхана подняла голову и грустно посмотрела на него.
— Потому что сильванестийцы любят его. Они следуют только за Сильванешем, меня же слушаются лишь из уважения к нему. Я не могу действовать от собственного имени.
— То есть вы принимаете тяжелые решения и ежедневно рискуете жизнью, пока ваш сын, который должен разделить с вами бремя ответственности, бегает за какой-то девицей! — сурово начал Гилтас.
— Не смейте осуждать его! — вспыхнула Эльхана. — Вы ничего не знаете. Да ему столько пришлось вынести! Эта женщина — ведьма. Она околдовала моего сына, и теперь он не ведает, что творит.
— Сильванеш действительно был хорошим королем, пока не встретился с Миной, — вступился Кайрин. — Эльфы любили и уважали его. И он снова станет хорошим королем, когда чары разрушатся.
— Я решила рассказать вам правду, Гилтас, — тихо молвила Эльхана, — ибо вы лучше других знаете, как тяжко бремя власти. Не выдавайте же моей тайны! Притворитесь, что Сильванеш находится здесь. Хотя бы ради меня...
Голос Эльханы дрожал, в глазах стояла немая мольба. Гилтасу искренне хотелось утешить королеву, но Эльхана правильно сказала — у него была своя ноша. А еще он был ответствен перед народом Квалинести.
— Я никогда не лгал квалинестийцам, тетя Эльхана, — покачал головой Гилтас. — И не буду делать этого сейчас. По моему слову эльфы покинули родную землю и пошли за мной через пустыню. Они доверили мне свои жизни и жизни своих детей. Они верят мне, и я не имею права их обманывать. Даже ради вас.
Эльхана вскочила и сжала кулаки.
— Если вы выдадите мою тайну, то разрушите все, чего я добилась с таким трудом. Да мы с тем же успехом могли бы просто сдаться сейчас Рыцарям Тьмы! — Гилтас увидел, что руки ее дрожат. — Дайте мне немного времени, племянник. Вот все, о чем я прошу. Мой сын скоро вернется. Я знаю это!
Гилтас перевел взгляд с нее на Кайрина и долго и внимательно смотрел на молодого эльфа. Тот молчал, но глаза его блестели. Несомненно, в груди у сильванестийца закипал вулкан.
Эльхана заметила колебания Гилтаса.
«Он слишком добр, слишком вежлив и слишком обеспокоен моим горем, чтобы произнести слова, горящие у него на языке, — подумала она. — Ему хотелось бы сказать мне сейчас: «Не заставляйте меня отвечать за чужую вину. Ваш сын предал своих людей. Я не пойду по его стопам»».
Эльхана одновременно и сердилась на Гилтаса, и безмерно гордилась им. Она вдруг почувствовала жгучую зависть к Лоране. Королева Квалинести умерла героической смертью, до последнего вздоха сражаясь за свободу своей родины, и больше не испытывала ни боли, ни отчаяния. А еще она оставила после себя наследника, которым по праву могла гордиться, ибо Гилтас ничем не опозорил ее славное имя.
«Я делала то, что считала правильным, — думала Эльхана. — Почему же все так ужасно обернулось?»
Муж Эльханы Портиос исчез и считался умершим. Единственный сын, ее надежда на будущее, сбежал, оставив мать наедине с этим неопределенным будущим. Королева пыталась свалить вину за случившееся на Мину, околдовавшую Сильванеша, но втайне она понимала, что истинная причина его поступка заключалась совсем в другом: Сильванеш был просто избалован, эгоистичен и обуреваем страстями, а ее любящее сердце не желало ничего замечать. И вот теперь она потеряла не только мужа, но и сына, однако по-прежнему отказывалась признать свое поражение.
Гордость всегда была самой уязвимой чертой ее натуры. Гордость заставила ее страдать после изгнания с родной земли. Гордость взрастила в ней решение в один прекрасный день атаковать щит над Сильванести и силой захватить свою неверную родину. И сейчас гордость же вынуждала ее лгать сильванестийцам.
Самар и Кайрин пытались убедить Эльхану открыть правду, но ее уязвленная гордость — королевская и материнская — не позволяла ей сделать это. Ведь тогда все бы узнали, что она не сумела воспитать собственного сына. Эльфы начали бы жалеть ее, а гордость не выносит жалости. И Эльхана упорно продолжала лгать.
До последнего времени она надеялась, что Сильванеш раскается в своих ошибках, вернется и попросит у нее прощения. И она простила бы его. Теперь же из донесений Самара Эльхана наконец поняла, что Сильванеш ушел навсегда, причем по доброй воле, и если бы даже Самар отыскал короля, то вынужден был бы тащить его домой силком, словно набедокурившего мальчишку.
Эльхана подняла голову и столкнулась с внимательным взглядом Гилтаса. Король Квалинести выглядел серьезным и очень печальным. В тот момент он особенно сильно походил на своего отца — на лице Таниса часто бывало такое же выражение, когда он смотрел на Эльхану в минуты ее внутренней борьбы с собственной гордостью.
— Я буду хранить вашу тайну, тетя Эльхана, — пообещал Гилтас, и по его голосу она сразу поняла, каких усилий ему это стоило. — Столько, сколько смогу.
— Спасибо, Гилтас, — выдохнула она, испытывая одновременно и огромную благодарность к своему великодушному племяннику, и еще больший стыд за необходимость благодарить кого бы то ни было. — Сильванеш обязательно вернется. Он услышит о нашей беде и придет назад. Возможно, он уже в пути.
Она положила руку себе на грудь, на письмо Самара, сообщавшее прямо противоположные известия. Ложь стала такой легкой... Очень легкой!
— Надеюсь, — сухо ответил Гилтас.
Он взял руку Эльханы и почтительно поцеловал ее.
— С вами приключилась такая страшная беда, тетя! А тут еще я со своими проблемами... Но если эти скорбные дни приведут к объединению наших народов, то когда-нибудь мы будем оглядываться на них с улыбкой и говорить, что прожили их не зря.
Эльхана попыталась улыбнуться, но не смогла; силы оставили ее. Гилтас простился с ней и покинул укрытие.
— Иди с ним, — велела она Кайрину. — Проследи за тем, чтобы королю и его народу оказали радушный прием.
— Ваше Величество... — начал было Кайрин.
— Я знаю, что ты собираешься сказать. Не делай этого. Все будет хорошо, вот увидишь.