- Р-р-р-разошлись все! Бездельники! - рявкнули прямо над ухом, так что я вздрогнула. И наваждение испарилось. Наездники и фаррийцы бросились врассыпную.
Тартан мне швырнули прямо в лицо, но я была рада и этой подачке. Другого от предводителя наездников не стоило ожидать.
- Можешь занять свободное стойло. Не подведи, я поставил на тебя золотой. - Шепнул один из драконьеров и растворился во тьме.
За спиной я услышала приглушенные голоса погонщиков.
- Почему бы просто не отобрать у даррийцев их земли?
- Потому что был подписан договор, дурень.
- А разве не тому, кто женится на дочке даррийцев, достаются земли клана?
- Нет, наследство предается от отца к сыну, а у Мак Тайра не было сыновей. Земли достанется тому, кто заделает этой светловолосой ребенка.
Я повернулась на звук голосов, но они уже скрылись за палатками и мешками с провиантом.
Тень прошла рядом, задев рукой мое плечо, я чуть не отлетела в сторону, вскочила и встала в стойку, готовая обороняться против всего мира, но это просто таким образом меня оттолкнули с дороги, как ненужную вещь. Уже после, когда я с ненавистью уставилась в удаляющуюся спину, я услышала тихий рык:
- Не думай, что добилась своего, дрянь. Все равно ты будешь моей!
Я думала, это конец, но оказалось - всего лишь короткая передышка.
Хуже не придумаешь: я в чужом мире, жена совершенно незнакомого мне человека, грозящего мне расправой, и наездница черного дракона.
***
Когда я зашла за угол загона, меня стошнило. Черный дракон стоял рядом, позволял опираться о свою лапу, всё-таки ящеры хоть и зубастые холоднокровные звери, но более отзывчивые, чем некоторые твари.
Не знаю, сколько я еще так простояла, вглядываясь во тьму, ни видя ничего, зябко кутаясь в колючий и вонючий тартан. Из забытья в чувство меня привел озноб, ледяными мурашками пробежав по телу в ночной сырости.
Ночевать негде, возвращаться в палатку к фаррийцу - верх идиотизма. Мне некуда было пойти в этом мире, и я пошла к единственному, кто у меня был: к дракону в загон.
Черный ящер валялся на соломе, довольный тем, что его выпустили из клетки. Железные прутья валялись по всему загону, перекрученные восьмёркой, завязанные узлом или свернутые спиралькой, - это порезвился мой ящер, пока я наслаждалась ночной прохладой.
Возле входа сидел и ждал меня верный слуга.
Лицо Бьерна было одной сплошной кровавой маской. Глаза заплыли, губы неестественно раздулись, но слуга стоически скалился натянутой клыкастой лыбой.
Скорчив гримасу, я зарыдала от бессилия, я была не в состоянии помочь даже себе, не то что свои людям.
- Ну что ты... Что? После полнолуния все пройдет... Разочек обернусь, и следа не останется. - А я продолжала реветь и не могла остановиться.
Все то время, пока я не уснула, широкая ладонь гладила меня по голове.
***
На рассвете я проснулась от скользкой розовой ленты, лежащей поперек меня. Через равные промежутки времени мое лицо обдавало смрадным дыханием. Из широко раскрытой драконьей пасти на солому натекла слюна.
Отлепляясь от стога, я чувствовала себя еще более грязной, чем от прикосновений потных лап фаррийца.
Пошатываясь, я встала, сползла на землю и пошла к выходу, дракон тоже проснулся и поплелся за мной.
За воротами загона было раннее утро, солнце еще не встало, но лагерь драконьеров уже просыпался. В предрассветном тумане подобно зомби шатались восставшие наездники, выползали из стойл драконы всех цветов, размеров и расцветок.
Где-то за моей спиной в загоне, зарывшись в стог сена, храпел Бьерн. Черный дракон шумно хлебал из поилки рядом с входом.
На меня сонную и взъерошенную никто не обращал внимания.
♚ 3.7
В лагере догорали костры, смердело дымом и сгоревшей едой. Окончательно гася огонь, сонные наездники мочились прямо в угли.
Большинство драконьеров спало на соломе со своими ящерами, так что я не совершила большого преступления, оставшись с драконом.
У соседнего загона два драконьера с явного похмелья, скинув тартаны и оголившись до того в чем мать родила, обмывались прямо в одной и стоявших в ряд поилок. Залезая туда с головой, отфыркиваясь, стараясь избавиться от перегара, полоскали рот и сплевывали туда же.
«И оттуда мой ящер пил? - меня передернуло от отвращения. - Фу-у!»
Я и мой черный красавец заслуживаем большего, чем грязная лужа с мутной водицей. Закрыв глаза, я представила себе чистые горные пики, прозрачный ручей. Вот бы улететь туда.
Прямо передо мной на землю легла огромная чешуйчатая лапа ладонью вверх.