Если ему много лет, то он прекрасно сохранился.
А ещё невооружённым глазом видно, что физической силы дракону не занимать.
Дракон рассматривает меня непозволительно долго, как будто что-то решает для себя.
— Я убежден, что лишние недосказанности только вредят, — говорит он, наконец. — Доктор Мэй, вы – женщина.
Ха! Спасибо, что заметили.
— Великий Рой, — шёпотом произносит кто-то из команды. — Женщина на корабле не к добру.
Что за дикие предрассудки?
— Мне приходилось работать с землянами, и я наслышан о людской… несобранности в высоких структурах. Следствием чего возникают разного рода ошибки.
Знал бы он, чья «несобранность» тут замешана. И вообще-то я не ошибка. Я осознанно пошла на этот шаг.
И тут мне в голову закрадывается мысль: «А драконы могут считывать мысли?»
Если могут, то беда-беда.
— В вашем ID указано не полное имя, доктор. Ваша фамилия ввела меня в заблуждение, — продолжает… капитан?
Я переступаю с ноги на ногу и неожиданно понимаю, что мне срочно надо в туалет. Что-то перенервничала я.
— Но я также наслышан о земной медицине, — продолжает свою речь дракон, — и раз мы потеряли товарища-медика и оказались поблизости от Земли, я принял решение взять на борт человека с медицинским образованием, хирурга. Но для начала у меня есть к вам несколько вопросов, доктор…
Голос дракона мне нравится. Хороший голос – низкий, ровный, уверенный. Именно его я слышала по громкой связи.
Разлепляю губы и глухо произношу:
— Какие у вас вопросы?
— Вас выбрали среди лучших.
Ага. Лучших с конца списка. А то я не видела имён, которых предложил ЗС. Изучила данные пока летела в космопорт.
— Поскольку здесь вы единственный хирург, то я надеюсь, вы представляете, что нужно делать и как поступать в критических ситуациях?
И что именно он предполагает под фразой «Критические ситуации»? Если он думает, что я упаду в обморок при виде оторванной ноги, распоротого живота или вытекшего глаза, то разочарую, не упаду. Меня даже не стошнит.
— Два года назад я входила в группу лучших хирургов. В специально открытом госпитале мы оперировали доставленных из космоса военных после их неудачной встречи с селтами. Поверьте, я знаю, что нужно делать, когда доставляют смертельно раненных пациентов. И принимаю адекватные и правильные решения, когда время стремительно утекает.
На красивом лице мужчины не отображается ни единой эмоции. Он лишь задаёт следующий вопрос:
— Экипаж состоит из одних мужчин, доктор Мэй. И контракт с ЗС мы заключили на пять галактических лет.
Ох, ма-а-ать! Это же десять земных!
— У вас есть одни галактические сутки, чтобы принять, либо отказаться от контракта. Если откажетесь, то мы доставим вас до ближайшей станции и наймём звездолёт, который вернёт вас на Землю, — невозмутимым и спокойным тоном заявляет дракон.
Впервые слышу о подобном условии. Может, дракон только что его выдумал? Но в любом случае смахивает на попытку избавиться от меня.
Короткий нервный смешок срывается с моих губ.
И я вдруг осознаю со всей ясностью, что не хочу отказываться от этой возможности поработать с драконами. Да ЗС мне потом памятник поставит!
Потому коротко улыбаюсь и отвечаю:
— Благодарю за возможность выбора… — делаю паузу, так как дракон не представился.
— Простите, доктор Мэй, — извиняется дракон, хотя по виду понятно, что ни шиша ему не стыдно. Но представляется: — Адмирал Рикард Логан Рейк.
Адмирал?
Так, главное, челюсть не уронить и сделать такой невозмутимый и даже скучающий покер фейс, будто я каждый день с адмиралами завтракаю, обедаю и ужинаю.
Тут же делаю стойку смирно. Вытягиваюсь перед адмиралом по струнке — при этом пятки вместе, носки врозь. Раздаётся глухой стук каблуков. Подошва-то у меня прорезиненная.
Получаю снисходительный взгляд и перехожу прямо к делу. По-военному чётко и громко говорю, почти ору:
— Я готова незамедлительно заступить на службу, адмирал Рейк!
По помещению проносится разочарованный стон.
Драконы надеялись от меня избавиться.
Простите парни. Я с вами надолго.
Глава 7
⅏
⸎ АРИАННА ⸎
— Похоже, благодаря вам мы нарушим древний закон драконов – женщин в качестве работников на борт не брать.
Я раздуваю от негодования ноздри и кошусь на других мужчин. Все серьёзные, большие, сердитые и все гневаются на одну маленькую меня. Ууууу… Злыдни.
Снова смотрю на адмирала. Его намёк ясен как день – он даёт мне второй шанс отказаться от работы.
— Изменение – это движение. А движение – это жизнь, — говорю тоном заправского философа. — Иногда кто-то должен запускать цепочку изменений.