— Я проявила непростительную беспечность и глупость и даже не поинтересовалась составом напитка, которым меня угостили. И не спросила, почему мне предлагают ВАШ чай. Ведь видела удивление и сомнения вашей команды.
Развожу руками и добавляю тише:
— Так что… моя вина тоже есть. Если и наказывать, то всех, в том числе и меня. Или проявите снисхождение.
Адмирал не меняется в лице, только вот глаза становятся мрачнее. Хочу всё-таки повлиять и изменить ситуацию, а ещё спасти свою репутацию в глазах всего экипажа. Не хватало, чтобы из-за моей тупости влетело всем членам команды. Вот они «обрадуются» наказанию.
— Давайте представим, будто я прошла боевое крещение, — произношу тихо и дарю дракону самую обаятельную улыбку из своего негустого арсенала.
Руби говорила однажды, что когда я именно «вот так» улыбаюсь, мужчины «тают». Что ж, никогда не проверяла, вот и посмотрим, сработает или нет.
— Не в моём положении, о чём-либо вас просить, но всё-таки осмелюсь... Пожалуйста, адмирал, не нужно из-за меня наказывать команду.
Мне тут ещё работать. Не хочется, чтобы моя работа в космосе превратилась в ад.
— Вы не совсем понимаете ситуацию, доктор, — спустя долгую минуту говорит дракон. — Дело не только в вас. Предлагать личный напиток дракона кому-то другому, да ещё без ведома хозяина – оскорбление.
Вздыхаю и понимаю, что тут мне в защиту драконов нечего сказать. Мне бы тоже не понравилось, если бы кто-то из коллег предложил кому-то воспользоваться моей, например, зубной щёткой. Хотя пример так себе, но я предполагаю, что адмирал воспринимает ситуацию именно в таком контексте.
И мы стоим, просто смотрим друг на друга и молчим.
Кажется, только сейчас я замечаю, как близко адмирал стоит. И странно на меня смотрит.
Зачарованно смотрю в его глаза цвета серебра и понимаю, что очень легко пропасть, утонуть в этих глазах. Как в океане, полном как прекрасных созданий, так и хищников.
Дальнейшее я воспринимаю как побочку от противоядия или остаточный эффект после чая, одним словом, я уговариваю себя винить в своих действия химию, а не саму себя.
Протягиваю руку к адмиралу и кончиками пальцев касаюсь линии его сильного и упрямого подбородка. Кожа мужчины гладкая, приятная на ощупь.
— Достаточно, — резко и с металлическим рыком говорит адмирал. Его глаза из светло-серебряных становятся штормовыми, опасными, на лице проявляются мерцающие чёрные чешуйки. Я отдёргиваю руку. Прижимаю ладонь к груди, будто обожглась. Пальцы действительно покалывает.
Господи, да что со мной?!
— П… простите… — выдыхаю, находясь в полном ауте от себя самой. — Надеюсь, я не оскорбила вас? Я не знаю, что на меня нашло.
— Надеюсь, вы не станете таким же способом добиваться необходимого вам от других членов экипажа.
Слова адмирала пропитаны ядом, нашпигованы шипами и точно попадают в цель. Неприятно, даже гадко слышать подобное предположение!
Я прямо задыхаюсь от возмущения.
— Отдыхайте, доктор Мэй. Вам действительно следует поспать. Чай вас энергетически истощил.
Поворачивается и уходит.
А я стою и давлюсь собственным ядом. Хочется сказать дракону много «приятного», но не делаю этого. Слова сейчас ничто. Это будет пустозвон. Тем более, я обманом нахожусь на корабле драконов. И кроме неподобающего поведения ещё ничего не доказала и для всех присутствующих здесь драконов я не представляю ровным счётом ничего. Ах, нет. Представляю кое-что. Женщина на корабле – к беде.
Заслужить уважение, признание и стать своей в команде можно только делами.
Поэтому, доктор Мэй, засунь свои недовольства в свою округлую пятую точку и делай то, что умеешь лучше всего на свете. Лечи, спасай и следи за здоровьем теперь уже твоих подопечных.
Вытягиваюсь в струнку и чётко по-солдатски отвечаю:
— Как прикажете, адмирал Рейк!
Адмирал вздрагивает и резко оборачивается.
Вздыхает и произносит почему-то обречённо:
— Я подумаю о смягчении наказания.
И уходит.
А я снова без сил падаю на кровать и роняю голову на сложенные ладони.
Я, идиотка.
Глава 9
⅏
⸎ РИКАРД ⸎
Я всегда задавался вопросом: что чувствуют драконы, встретив свою единственную?
Друзья отвечали, что это чувство не передать словами, что весь мир встаёт с ног на голову, меняется не только привычная жизнь, но и каждая мелочь. Тело и душа настраиваются на неё одну, и накрывает чувство безудержного счастья.
Я не понимал их. Но по-доброму завидовал, когда видел эти проникновенные взгляды друг на друга.