— Пойдем, Стил! — резко повторила Китиара. — Почему ты растерялся? Снимай камень.
— Нет, мать, — спокойно ответил Стил. — Я не иду с тобой.
— Почему? Не будь дураком!
— А почему бы и нет, мать? — горько поинтересовался Стил. — Похоже, я был дураком все эта годы. Все, во что я верил, — ложь.
— Что ж, — сказала Китиара, внимательно глядя на сына. Глаза ее были глубоки и темны, как беззвездное небо над ее головой. — Похоже, и я ошибалась. Я думала, что годы сделают из тебя настоящего воина. Битва! Победа! Сила! Власть! Это все. В этом все! Поступай, как твой отец, — и ты умрешь один, отвергнутый и преданный, как он. Вышвырнешь свою жизнь из-за чертовой ерунды.
Ты не сможешь победить один, Стил! — Китиара почти шипела. — Не сможешь выиграть!
— Ты права, мать, — холодно согласился Стил, — но я и так уже проиграл. Я потерял Богиню, Повелителя, Мечту. Я потерял все. — Он вытащил из-под доспехов цепочку, и его рука сомкнулась на Камне-Звезде. — Осталось только то, что внутри меня.
— То, что у тебя внутри, пришло от меня! — Китиара была в ярости. Стил склонил голову, чтобы не видеть этого. Внезапно настроение ее изменилось, она заговорила мягким, заботливым голосом.
— Ты скорбишь о потерях, Стил, оплакиваешь павших. Я была не права, пытаясь заставить тебя принять решение в такой миг. Подождем. Подумай о моем предложении, сын. Новый мир. Новая жизнь... Китиара ласково посмотрела на Стила и... исчезла. Стил закрыл глаза и в изнеможении оперся на стену, снова ставшую твердой и надежной. Он чувствовал себя так, как будто его долго били и пинали, а потом бросили одного в темном тупике. Бросили умирать. «Почему я должен умереть? Новые миры... Чудеса-Завоевания... Слава... Почему бы и нет? Почему, черт побери, нет? Мать права. Этот мир обречен. Меня здесь ничто не держит!»
Стил ощущал в душе ужасающую пустоту. Подобно огненному дыханию дракона, предательство Владычицы выжгло его душу, оставив только пустую оболочку. Почему бы и не наполнить ее войной, яростным упоением битвы, радостью победы, удовольствием от трофеев. «Я не хочу больше сражаться во имя богов. Я буду драться только для себя. Я стану заботиться только о собственной выгоде!» Стил стиснул рукой Камень-Звезду.
— Она солгала... послышался голос. Другой голос, звучащий одновременно и изнутри, и извне. Стилу было все равно.
— Не пытайся остановить меня, отец, — проговорил Стил, не открывая глаз. С этим миром покончено. Битва закончена, мы проиграли.
— Китиара обманула тебя. Битва продолжается: Паладайн и другие боги сражаются против Хаоса. Их дети, покровители магов — Лунитари, Солинари и Нуитари возглавляют магический бой. Саргоннас поклялся биться до конца. Чемош поднял мертвых и повел их в атаку. По всему Кринну кипит бой, люди сражаются без надежды на победу. Никто не помышляет о бегстве.
— Что это им даст, отец? — горько поинтересовался Стил. Он подумал о погибшем Ариакане, лежащем бок о бок с мертвым драконом. — Кто вознаградит их? Кто споет песни, прославляющие их подвиги?
— Ты, Стил! — ответил отец. — Ты будешь славить их каждый день своей долгой, долгой жизни. Стил не ответил. Он сжимал в руке драгоценность, но не мог решить, что же делать: то ли сорвать и отшвырнуть ее, то ли спрятать назад под доспехи.
— Чего хочешь от меня ты, отец? — с презрительным отчаянием спросил он наконец. Хаос невозможно победить.
— Да, но его можно заставить отступить. Хаос прорвал ткань мироздания и открыл проход в этот мир. Через него он двинул сюда свои создания — живые тени, огненных драконов и демонов-воителей, но это же делает его уязвимым. В его доспехах образовалась прореха. Он вынужден был сам появиться в нашем плане бытия. Оба: и Паладайн, и Гилеан уверены, что если нам удастся поймать его здесь, запереть в нашем мире, то ему придется прекратить битву и закрыть эту прореху, иначе гибель мира обернется и его гибелью.
— Как я могу сражаться с Хаосом? Каким оружием?
— Группа рыцарей, вооруженных Копьями, теми знаменитыми Копьями, что поражают драконов, должна вторгнуться в Бездну и выступить против легионов Хаоса. Они должны идти в бой, сознавая, что вернуться им не придется, и жертва их вполне может оказаться напрасной, и не останется никого, кто воспел бы их подвиг. Стил стоял в нерешительности. В нем разгоралось внутреннее сражение, битва, не прекращавшаяся ни на минуту со дня его рождения. Он стоял в пляшущем свете факела, низко опустив голову. Внутри него в который уже раз столкнулись две противоборствующие силы. Удары каждой из них тяжело ранили его Душу.