- Это от судорог в пальцах! - Врать и отпираться, так до конца!
- Но ты не можешь не признать, что тебе было приятно, тем более в первый раз. - Я только упрямо сжала губы, отрицая все и вся. - Добрая женская половина города удавилась бы, лишь бы именно я лишил их девственности! - Чудовище посмотрело на меня и не увидело в моем лице ни восторга, ни благоговения. – Ладно, монашка. Поступим иначе, но ты еще пожалеешь, что не оценила оказанную тебе честь. - Озверевшее от оскорбления, нанесенного непомерному чувству собственного достоинства, чудовище взглянуло на свою ладонь, туда, где была татуировка, и сжало кулак так, что он скрипнул.
- Сомнительная честь и сомнительное удовольствие! - отрезала я, искренне так считая.
- Вот как мы заговорили, когда поели и согрелись? - Когда это я ела за его счет? Надеюсь, то жалкое пирожное, что я лизнула, не в счет? Я посмотрела на ладонь, копируя жест мужчины, и вздрогнула. Татуировка выросла: цветок стал больше, и вместо одного лепестка теперь раскрылось два.
В голове пронеслось: «Бойся, если метка начнет расти…» Меня прошиб холодный пот.
- Это было низко и бесчестно - воспользоваться моей бедой, чтобы… чтобы… в общем, воспользоваться! - закончила я свою мысль, понимая, что поздно уже, и так же судорожно сжимая кулак.
- Каждый использует другого как может! Ты использовала меня, чтобы получить помощь и набить живот едой, а я - тебя! Мы квиты! К тому же ты несправедлива, получив с меня вдвойне - и еду, и удовольствие!
- Я вовсе не получила никакого удовольствия! Более того, мне противно и гадко!
По лицу чудовища было видно, что оно ранено моим заявлением в самое сердце. Но эгоист быстро с этим справился, начав командовать.
- Моим первым приказом будет вот что. Умойся и помой свой грязный рот с мылом! Пока ты со мной, тебе придется забыть про неучтивость и начать учиться угождать мне. Прими ванну, на тебя смотреть противно. - И чудовище отвернулось от меня, вновь залюбовавшись своей мордой, правда, уже подрастерявшей звериный образ. - От тебя подворотнями за версту несет. А я люблю, чтобы меня окружали прекрасные женщины. На прекрасную ты не тянешь. Но с паршивой нищенки хоть чешуи горсть! И поторопись, - припечатал наглец. - У нас мало времени, если, конечно, не хочешь навечно остаться со мной из-за того, что магическая метка начала расти. Ведь начала?
Я посмотрела на руку и побледнела. К моему ужасу, побледнел и мужчина, едва взглянул на мою ладонь, только его лицо изображало непроницаемый булыжник, а мое - маску ужаса.
Я подскочила, словно меня ужалили.
❀ 8 =
Пометавшись по комнате, я юркнула в приоткрытую дверь. Сказать, что здесь было богато, - это ни о чем не сказать!
Ватерклозет был похож на земной, общественный, тот, над которым надо приседать на корточках. Фарфоровый друг весь расписан пошлыми голубыми цветочками. В частности, мышиным горошком и красными, пылающими маками. Наверно, в этом мире подобное считалось шиком.
Все остальное в комнате чистоты и здоровья было выполнено в тех же цветах и том же стиле. Особенно меня порадовал душ, представленный в виде вознесенного к потолку огромного кувшина и свисающей цепочки, за которую надо было дергать, чтобы тебя окатило водой. Еще меня умилил гигиенический ослик, на четырех ножках, он же биде, с чашей, выполненный в той же пышно-варварской манере, что и весь санузел. Но выбора не было.
Судя по состоянию переулков в этом городе, здесь еще очень прилично, чисто и тепло. Несмотря на то что дом был неприличный. Я не сомневалась - чудовище притащило меня в нечто вроде дома свиданий, если не хуже.
Приходилось пользоваться тем, что имелось в наличии. Тем более я хотела смыть с себя сегодняшнюю ночь и особенно отпечатки жадных лап этого зверя.
Но стоило мне намылиться и дернуть за цепочку - дверь и открылась!
- Хватит нежиться! Воды и мыла никогда не видела? - Вместе с этим вопиющим враньем меня окатило ледяной водой из кувшина. Мое дрожащее обнаженное тело нагло осмотрели и выдернули из тазика, заменявшего местным ванну.
Ночной незнакомец уже был одет в свою возмутительно белую рубашку и черный костюм. Все следы изменений, вызванных моим укусом, уже исчезли с его лица.
Меня возбужденно бросили посреди комнаты, мокрую и голую.
- Вот деньги за нанесенное ночью тебе оскорбительное удовольствие. А то криками и стонами от невероятного чувства гадливости ты всполошила полдома. Я понимаю, это противно, когда мужик три раза за ночь доводит тебя до оргазма. Но должен же я как-то это компенсировать… Купи там себе чулки, шляпку, что там еще женщины любят?
Тяжелый кошелек с деньгами упал на постель. Меня чуть не вывернуло от омерзения, до того небрежным был этот жест.