— Это дополнительная доза магии, — бормочет он. — Сколько раз ты пробовал это и как долго сможешь удерживать?
— Один раз и не знаю. — Я вздрагиваю, отвечая, что делала это только однажды. — Понимаю, что говорю так, будто делала это бесчисленное количество раз, но, честно говоря, это похоже на рефлекс или что-то в этом роде.
Вон обхватывает пальцами моё запястье и тащит меня за собой.
— Вперёд, перекинемся и посмотрим, сможешь ли ты сделать это снова и как долго сможешь удерживать иной цвет. Возможно, это именно то, что нужно, чтобы сдержать вопросы и панику, пока не выясним, что всё это влечет за собой.
Мой разум всё ещё переваривает груз информации, пока Вон тащит меня через лес на большой пустой склад. Он запирает за нами дверь и выключает свет, открывая широко открытое пространство.
— Здесь мы обычно тренировали детей, чтобы они привыкли к облику дракона. Теперь, — говорит он и расставляет ноги, скрещивая руки на груди, — перекидывайся.
К слову о неудобстве.
— Ты ведь понимаешь, что мне придётся раздеться?
Раздражающий мужчина выгибает бровь, прежде чем улыбнуться.
— Тебе будет удобнее, если я перекинусь до тебя? Я, чёрт возьми, собираюсь повернуться к тебе спиной, чтобы предоставить немного уединения.
Очевидно, я не продумала всё до конца.
— Как мы проведём церемонию? Мы будем стоять голыми перед другими людьми?
В его глазах вспыхивают гнев и собственничество, и мне приходится отступить из-за силы.
— Никто, кроме меня, не увидит твоего обнажённого тела, — говорит он сквозь стиснутые зубы. — Есть стена, за которой можно прикрыться. Все самцы-драконы защищают свою пару.
— Что ж, даже если мне приятна такая забота, ты всё равно практически незнакомец для меня. Мне некомфортно, раздеваясь догола, прямо здесь и сейчас.
Я не успеваю даже моргнуть, как он уже стоит передо мной. Его губы накрывают мои, а пальцы поглаживают мой затылок, чтобы наклонить голову и завладеть моим ртом. Мне больше ничего не остаётся, как открыться и отдаться доминирующему поцелую. Всё вокруг меня растворяется, и остаётся только покалывающее удовольствие, которое начинает нарастать внизу живота. Оно разжигает пламя, и, если я не буду осторожна, оно будет гореть всю жизнь. Но я не хочу быть осторожной, а желаю стать беспечной и наслаждаться тем, как Вон заставляет меня чувствовать, будто я — смысл его жизни, и ничто другое не имеет значения, кроме того, что мы вдвоём наслаждаемся удовольствием.
Внезапно он отрывается от меня и прижимается своим лбом к моему. Затем, тяжело дыша, выдавливает слова:
— Не будь я президентом и лидером клана, заявил бы права на тебя в этот момент.
К чёрту всё и вся. Я хочу вернуть огонь удовольствия, и прямо сейчас.
— Тогда почему ты этого не делаешь? — выдыхаю я, не заботясь ни о чём, кроме возобновления поцелуя.
Он стонет и бормочет:
— Не искушай меня, я и так едва держусь.
— Лусио сделал это с Полиной. И моё человеческое воспитание может бросать вызов дерьму о скорости, но то, что я чувствую, когда мы касаемся, безумно и совсем не похоже на то, что я испытывала раньше.
— Это баланс в нашей связи. — Его глаза горят напряжением. — Наши тела совместимы во всех отношениях. Вот почему это называют «пара», потому что мы останемся вместе навечно, и не только из-за продолжительности жизни, но и потому, что наша связь будет только крепнуть. Из-за редкости я нервничаю, и почти уверен, что именно поэтому Лусио заявил права на Полину, несмотря на знание, что она фертильна. Это знает только пара. Этого нельзя отрицать, и он прав, поступив так, как поступил. Наша последняя пара, возможно, была истинной, но родить не смогли, и сказать, что это странно, было бы преуменьшением. Никто не будет обвинять Лусио, потому что они первые, кто поможет сделать нашему клану шаг в новое будущее.