Раз-два… раз-два…
— Во-дан! Во-дан!
Раз-два, раз-два, раз…
Что такое? Откуда здесь, за мысом, взялись эти приземистые, вытянутые, словно хищные рыбы, суда?
— Дромоны!!! — гулко закричал шкипер. — Дромоны! Это ромейский флот! Что будем делать, вождь?
Гейзерих ничего не сказал, лишь сдвинул на лоб шлем, радужным нимбом сверкавший в водяных брызгах. Взмахнул мечом — вперед! Пристало ли славным силингам бояться как-то изнеженных ромеев? Да мы перебьем их всех, клянусь Воданом!
Вперед! Гребцы ускорили темп, и вот уже ходкое судно пиратов ударило тараном в борт вражеского корабля. Ромеи, как видно, не ожидали подобной наглости. Дромон вздрогнул и сразу осел, набирая носом воду.
— Во-дан!!! — грянул на все море вопль.
Вождь предостерегающе поднял руку — ветер трепал его алый плащ, небрежно заколотый золотой фибулой в виде головы какой-то фантастической птицы. Нет, этот дромон сейчас не добыча. Пусть тонет, а вот тот, что спешит к нему на помощь, судя по развевающимся красно-желтым стягам — флагманский. Вот его и…
На носу вражеского корабля застыл ромейский витязь — голоногий, в короткой кольчуге, в позолоченных поножах и наручах. Глухой серебристый шлем закрывал почти все лицо, глубоко в прорезанных щелях яростью сверкали глаза, и длинный, жаждущий крови варваров меч нетерпеливо дрожал в руке воина.
Это был Елизарий, великий дука ромеев — командующий всем флотом древней и вечно юной Византии.
Главное — не потерять скорость, вернее, вновь ее набрать. А ну, шкипер, а ну, помощник!.. Раз-два, раз- два, раз… Суда сближались. Убыстряя ход, они неслись прямо друг на друга — «Сияющая валькирия» и флагманский дромон ромеев. Вот сейчас они столкнутся, вот сейчас…
Бабах! Вот прямо — таран на таран… Треск ломающихся весел и грохот такой, что даже заложило уши.
Едва удержавшийся на ногах Гейзерих усмехнулся. Настало время для пира мечей и копий, время волнующей пляски секир, время отрубленных голов, время распоротых животов и дымящихся, вываливающихся на палубу кишок, время битвы!
Вперед, славные силинги, не посрамим чести предков! И да помогут нам Водан, Донар и все прочие боги!
— Уа-у-у!
Оттолкнувшись ногами от палубы, Гейзерих перепрыгнул на борт вражеского корабля. Он хорошо знал, как именно следует прыгать и как именно вести себя там, на дромоне. Ухватиться за высокий вздыбленный нос, и ладно, что нога едва не соскользнула с тарана, теперь уже все равно, теперь уж вождь силингов здесь, а позади точно также прыгают, вгрызаются в ряды врагов славные воины, ибо смерть вождя-хевдинга — что может быть позорнее?
А молодой хевдинг, красивый, как бог войны и смерти, уже сбросил с плеч мешающий битве плащ — алый, затканный золотом. Он упал в воду, намок… Ничего! Сегодня будет много таких плащей, и еще лучших! Много богатства, много добычи… и много славы — один корабль силингов против трех ромейских дромонов! И это еще не считая робко прижавшихся к побережью купцов. Впрочем — чего их считать-то? Звените, мечи! Пеньтесь, волны! Дуй ветер, дуй! Пой песнь славных хевдингов моря!
Оп!
Оказавшись напротив ромейского дуки, Гейзерих взмахнул мечом. Сражаться он умел не хуже, чем обращаться с парусом и веслом.
Дзин-н-нь!!!
Однако и Елизарий оказался рубакой не из худших. Вот славно! Это и в самом деле славно! Победить в честном бою храброго воина — что может быть лучше? Что может быть упоительней? Разве что, гм… прелести юных критских рабынь, что покорно ждут сейчас в трюмах купцов? Хотя что — рабыни и что — битва? Музыка мечей, песнь стрел: вот она, настоящая жизнь, а смерть — лишь ее продолжение! Еще удар!
На этот раз выпад произвел ромей, едва не воткнув холодное жало клинка хевдингу в шею. Не тут- то было! Уклонившись назад, Гейзерих резко дернул меч вверх, переводя удар в иную плоскость, враг ударил еще и еще. Хевдинг лишь усмехался, выбирая благоприятный момент для атаки… Ага, вот!
Краем глаза молодой вождь силингов видел, как и слева, и справа, и впереди — везде — бьются с ромеями его люди, верная дружина, так что подлого удара сзади можно было не опасаться, разве что шальной стрелы.
Оп!
Влево! Резко влево, как будто именно с той стороны и задуман удар. Пусть враг в это поверит, пусть дернется… Ага!
Вот теперь — получай.
Удар!
И растерянный взгляд в прорезях шлема… И выбитый из руки вражеский клинок медленно — нет, это казалось, что медленно, — падает в море…
А теперь — кулаком в грудь! Не стоит убивать мечом безоружного. Да, дука в кольчуге, но Гейзерих очень силен и знает, как бить.