Естественно, и Александр тоже держал все случившееся в тайне. Он, в отличие от многих хвастунов- мужиков, не любил болтать о женщинах и любовных победах. Об этом обычно болтают импотенты, что еще им остается делать?
Саша молчал и все думал, думал, думал — как отсюда наконец выбраться, куда? Освоив немного латынь, исподволь заводил разговоры с другими слугами, расспрашивал хитро, мол, как они тут развлекаются, не скучно ли, нет ли поблизости какого-нибудь уютного городка с баром или там фитнес-центром? Напрасно старался! Слова «бар», вообще-то, в латыни не было, но оно ведь на всех языках одинаково понятно звучит — и тем не менее не понимали! Или просто не хотели понимать?
Ингульф, конечно, очень хороший парень, но темный, невежественный, словно всю свою недолгую пока еще жизнь провел в какой-нибудь захолустной деревне, в жуткой дыре, где не было даже начальной школы. Странно было слышать от него отрицание единосущности Троицы: ни о чем понятия не имеет, а туда же, о высоких материях рвется рассуждать, теоретик хренов.
Вот как сейчас, под вечер, уже заканчивая работу, вдруг вздумал молиться.
— Эй, парень!
Устало усевшись на обожженный солнцем кирпич, Александр протянул руку к стоявшему в тени кувшину. В нем еще должна была остаться вода, еще не всю выпили. Ага, есть!
— А?
Закончив молитву, Ингульф оглянулся.
Все такой же грязный, синеглазый, смешной. Саша все никак не мог понять, почему этот подросток кажется ему забавным, потом понял. Этому парню бы кожаные джинсы и гитару, какой-нибудь «Фендер-стратокастер», — вылитая получилась бы рок-звезда! Даже этакая, гламурная, что-то типа Джона Бон Джови в ранней юности. А ведь похож! И на Моррисона.
Правда, вот беда: гитары не было, да и кожаных джинсов тоже, только узкие штаны из козлиной шкуры, которые соответственно и пахли. Впрочем, здесь все, исключая хозяев и управителя, пахли — хоть нос затыкай. Это сейчас Сашка привык и не обращал внимания, а вот раньше…
— Пить будешь?
— Угу, буду — Ингульф обрадованно кивнул и прильнул к протянутому кувшину губами, — Уфф… Хорошо! Возьми, дружище, там еще осталось.
Вот эта черта Александру в парнишке нравилась: тот никогда не забывал думать о тех, кто рядом.
За холмами, за оливковой рощей, садилось оранжевое, уставшее за день солнце. Белесое небо постепенно голубело, наливаясь вечерней синью, появлялись бледные звезды, и светлый месяц повис над воротной башней мерцающей изогнутой саблей. Тихо было крутом, и уже спала дневная жара, и приятная прохлада опускалась на землю, и все дневные дела уже были закончены, а впереди ждал, пусть скудный, ужин и сон.
Но пока, слава богу, спать не хотелось, и было чертовски хорошо вот так сидеть, отдыхая, в тенечке, никуда и ни за чем не торопясь. Охранники, Ониск и Артемий, неплохие, в сущности, парни, тоже присели рядом и, прислонив копья к ограде, негромко болтали о чем-то своем.
— Хорошо! — Зажмурившись, словно кот, Ингульф потянулся, — Прохладно. И работу закончили.
— Ого! — усмехнулся Саша, — Я смотрю, тебе здесь понравилось. А ведь кто-то совсем недавно собирался бежать?
— Я и сейчас собираюсь, — Юноша резко повернул голову, — Но только с тобой, ведь мы же друзья, верно?
— Верно. — Молодой человек расхохотался, — Кстати, ты так мне и не дорассказал до конца про свою жизнь.
— Так я хотел, — Ингульф вдруг обиженно надул губы, — Каждую ночь, а ты все время засыпал.
— Я засыпал?! Да неужели! Чья бы корова мычала…
— При чем здесь корова? У нас было много коров, целое стадо. Отец рассказывал, мы тогда жили в чудесной стране. А потом пришли готы. Мы дрались с ними, но врагов оказалось больше, хитростью и подлостью они добились победы, а мы, силинги и асдинги, вынуждены были уйти. И стали жить на берегу моря, и наш вождь Гейзерих позвал нас в новый поход, и было немало славных битв с Римом. А потом налетела буря… И дот я теперь строю стены пузатому римлянину! Вместо того чтобы проткнуть его пузо добрым мечом!
— Да-а-а… — Сашка разочарованно сплюнул.
Вот всегда так! Поди пойми, кто он, этот Ингульф, — псих? Есть такой диагноз — «вялотекущая шизофрения», когда видится и слышится то, чего нет. Если так, жалко парня. Хотя, с другой стороны, не похож он на психа, совсем не похож.
— А родители твои… Ты как-то рассказывал, но…
— Мой отец — славный Гклдуин, сын Хильдебальда, сына Герульфа, сына…
— Ой-ой-ой-ой-ой! — Александр замахал руками, — Хватит, хватит, хватит. Ты мне еще от Адама своих родственников перечисли. Вот лучше скажи, чем твой отец занимался?