— А вот, вдарь-ка ему Махди! Покажи, как бьют у вас в пустыне!
Удар!
Ингульф дернулся, до крови сжав губы. Лежал молча, не кричал, лишь вздрагивал при каждом ударе да зажмуривал глаза.
Александр не думал. Он прикидывал, с какого расстояния метнуть в палача шкворень: прямо сейчас либо стоит подойти ближе.
— Хватит! — хлопнув в ладоши, неожиданно распорядился хозяин, — В эргастул его. Ну? — Он поднялся с лавки, — Что столпились? Госпожа сегодня уезжает в город с детьми. Быстро собрать все в дорогу!
Ингульфа утащили в эргастул — каменное приземистое строение в дальнем конце двора, тюрьму для непокорных невольников. Потерявшая всякий интерес толпа быстро расходилась. Саша услыхал возмущенный голос Феодосии:
— Но я вовсе не собиралась никуда ехать, милый Тем более с детьми.
— Так надо, моя дорогая, — не терпящим никаких возражений тоном заявил Нумиций, — Я настаиваю на вашем отъезде. В море, совсем неподалеку, видели целый флот готов. Серые паруса. Думаю, это те разбойники, что сожгли соседнюю деревню. Они вернулись.
— Господи, опять разбойники! — Хозяйка перекрестилась, — А как же вандалы с аланами? Что пользы от этих новых федератов?
— И вандалы, и разбойники готы — варвары. Что помешает им договориться? Прошу тебя, поспеши, дорогая. Ради наших детей — поспеши.
Феодосия, по-видимому убежденная мужем, больше не возражала и, взяв за руки детей, быстро пошла в дом. Александр же отнюдь не торопился обратно на кухню. Отошел за дерево, прижался к стволу ждал, высматривая кривоногую фигуру Миршака.
— Ты что здесь прячешься?
Черт! Заметили!
Повар резко обернулся:
— Кассия! Куда-то спешишь?
— Еду с госпожой в город, — Девчонка горделиво вскинула голову — Правда, хозяйка собиралась уехать в пятницу, но раз уж тут объявились безбожные разбойники готы…
— Безбожные? Эти готы, что же, язычники?
— О, куда хуже! Они еретики-ариане. Такие же, как и твой дружок. Знаешь, за что его сегодня побили?
Александр скрипнул зубами:
— Интересно, за что же?
— Он добавлял в кирпичи слишком мало глины, делал их почти из одного песка, вот они и разваливались. Если б не десятник Миршак.
Ах, эта сволочь уже десятник? Ладно…
— Кассия! Кассия! — На крыльцо вышла хозяйка. — Да где ж черти носят эту девчонку? Кассия!
— Я здесь, госпожа, здесь! Уже иду. Прощай, милый Рус… — Оглянувшись, девушка быстро поцеловала Сашу в губы, — Надеюсь, я скоро вернусь.
Молодой человек улыбнулся:
— Я тоже надеюсь!
Значит, Миршак! Ингульф честный работник и вряд ли стал бы саботировать строительство. Значит, его подставил Миршак. Зачем? Только ли из злобы? Впрочем, это тоже возможно. Вот его и спросим, с пристрастием…
Александр покрепче сжал в руке шкворень.
— Эй, эй, месье! — С кухни уже махал руками антиквар, — Вас ищет хозяин. Велит срочно зайти, хочет распорядиться насчет завтрашних блюд.
— Насчет завтрашних блюд? — Саша положил шкворень обратно. — Ладно, сейчас зайду…
Заодно, может быть, удастся как-то обелить Ингульфа, облегчить его участь?
Явившись на зов господина, Александр с достоинством поклонился — усвоил уже местный этикет. Сидевший в низеньком кресле Нумиций, бросив на вошедшего быстрый, с нехорошим прищуром взгляд, щелкнул пальцами — таким жестом имеющие самые смутные представления об элементарной вежливости нувориши обычно подзывают официантов… Они и явились. Не официанты, конечно, а пятеро крепких молодых парней с ножами — охранники. Саша даже сообразить ничего не успел, как был тут же брошен на пол и связан тугой ременной петлей.
— В эргастул его! — повернув голову сухо распорядился хозяин.
Один из воинов, по всей видимости старший, несмело скосил глаза:
— Но, мой господин, там же уже есть один…
— Ничего, — усмехнулся Нумиций, — Пусть посидят вместе. Недолго, всего одну ночь.
Глава 9 Сентябрь 438 года Провинция Африка В море!
…Древо моря скользнуло по волнам — и помчалось; ни разу над водами непопутного не было ветра плавателям…
«Беовульф»— Ингульф? — выкрикнул Александр, едва охранники захлопнули за ним дверь.
Сразу стало темно, душно, мерзко.
— Ингульф! — уже чуть тише повторил молодой человек — Ты здесь, дружище?
Лишь слабый вздох был ему ответом.
Ага, значит, здесь, в карцере — попросту говоря, в земляной яме, накрытой сверху деревянной крышкой с поднимавшимся, словно в подвале, люком, — все же был кто-то еще. Не Ингульф? Но ведь если вспомнить слова Нумиция…