Дойдя до края сада, я сошел с тропинки, уперся лбом в ствол дерева и вздохнул. Как мне теперь жить – без женщин? С юношества я не занимался такой ерундой, как самоудовлетворение. Неужели сейчас я должен опуститься до такого? Какой позор.
Мои тяжкие мысли прервал звук шагов: какая-то девушка шла мимо.
- Эй, красавица, - позвал я, не выходя из тени. Она остановилась, с интересом вгляделась в темноту.
- Подойди, не бойся: ты нравишься мне, - сказал я.
Девушка оглянулась по сторонам, хихикнула и полезла сквозь кусты на мой голос. Шалунья. И ведь не боится. Я встретил ее горячими объятиями, тут же уткнулся носом в густые волосы и жадно вдохнул ее запах. Желание вспыхнуло во мне так быстро и ярко, что я чуть не зарычал, чувствуя, как по венам потек живой огонь. Черт возьми, у меня несколько дней не было женщины! Такого со мной еще не случалось, ведь раньше рядом всегда кто-нибудь был: если не любовница, то хотя бы безропотная прислуга. Я спешно принялся расстегивать рубашку и брюки – с некоторых пор я испытывал отвращение к местной одежде и носил только крагийскую. Девушка, не ожидавшая такой заминки, ощупала меня, пытаясь понять, в чем дело, ахнула и отстранилась, тут же отбежав на тропинку.
- Чего ты испугалась? – спросил я, идя следом и уже догадываясь, что она скажет.
- Ты Эстре – Страсть Великой Матери! – в священном ужасе прошептала она.
- Ну да, - я скрипнул зубами, все еще не оставляя попыток добиться близости: нельзя же так издеваться над мужчиной! – Но сегодня не моя ночь. Сегодня с ней другой муж.
- Нет! Нет, я не могу! Только не со мной! – девушка попятилась.
- Почему? – чуть ли не в отчаянии спросил я.
- Ты демон! С тобой нельзя!
- Я не демон, я просто не асдарец, - попытался я поспорить, мягко беря ее за руку.
- Страсть Великой Матери – демон! Дух небесного дракона в тебе, и он пожрет меня изнутри, если я разделю с тобой ночь! Не подходи! Не трогай меня!
Она вырвалась и сломя голову побежала сквозь сад. Я выругался, саданул кулаком по стволу ближайшего дерева, выругался еще раз (куда более красочно), облизал разбитые костяшки и поплелся к себе – злой и неудовлетворенный. Как же я ненавижу эту страну!
Глава 5. Драконы и перья
Я не мог уснуть. Скрючившись, лежал на кровати, все еще пахнущей пылью, и пытался не думать о женщинах. Я зря туда ходил, ох, как зря! За три недели, что я гостил в Асдаре, мое тело привыкло получать удовлетворение всякий раз, как я выходил к кострам, и сейчас оно жаждало продолжения. Да еще эта девица… Я был голоден, а передо мной помахали таким сытным кусочком и тут же выдрали из почти сомкнувшейся пасти. Я был слишком возбужден, и никак не мог успокоиться. Где бы найти женщину, что согласится проводить со мной ночи? Долго я такого издевательства не выдержу. Мне уже больно.
Я ворочался на кровати, пытался уснуть, но в голове вместо снов вставали все более откровенные картинки из моего прошлого – калейдоскоп женских прелестей. Я видел, как погружаюсь в них снова и снова, а на деле лишь ерзал по простыни и стонал. Сколько же их было, черт возьми? Не сосчитать. Надо было привести с собой хоть одну. Пусть даже с мужем, наплевать. Черт, чем я думал, когда покидал Крагию чуть ли не с пустыми руками? Обиделся на весь свет, идиот. Жаждал, что меня будут жалеть, и при этом ненавидел всех, кто меня жалел. Ехал сюда, как на казнь, оставив прошлую жизнь позади. И что теперь? За душой – ни гроша. Ни дома, ни слуг, ни нормальной семьи, ни уважения, ни… любовницы.
Простынь уже была мокрой от пота. Чувствуя себя последним неудачником, я спустил штаны: мне ничего не оставалось, кроме как удовлетворить себя руками. Низкий, плебейский способ. Я так делал только в дурном юношеском возрасте, прячась за ширмой в купальне одной из фрейлин, пока однажды она меня не обнаружила и не научила искусству любви. С тех пор мне ни разу не приходилось делать это в одиночестве: всегда находилась женщина, желавшая разделить со мной огонь страсти. А теперь я лежу один в мокрой постели и пытаюсь руками освободить себя от напряжения. Унизительно. Это даже более унизительно, чем если бы меня заставили удовлетворить Лан на глазах у этих двух мужиков – ее так называемых мужей.