– ТЫ НИКОГДА НЕ СТАНЕШЬ ЖИВЫМ, бог. Смотри!
Я повернулся, показав рану в крыле и окровавленную чешую на боку. Радуга отшатнулась.
– Ты наблюдал за боем, верно?
– Да.
– А ощутил ли ты, что значит – получить стрелу в тело?
Знаешь ли ты, что такое БОЛЬ? Гнев? Ярость? Любовь и ненависть? Нежность к любимым и жестокость к врагам?
– Нет, я не знаю боли.
– Так как же ты говоришь обо мне словно о части себя, если я владею недоступными тебе понятиями?
Вирус вновь засверкал.
– Ненадолго, поверь! – И он принял вид дракона.
Я усмехнулся.
– Итак, ты желаешь познать боль?
– Да.
– ТАК ПОЗНАЙ ЕЕ!
И я бросился. Вонзив когти в его крылья, я разорвал перепонку в клочья, сломал ему кости. Он завопил, рухнув на скалы, а я бросился сверху, обдавая ненавистного врага огненным дыханием и с треском круша его ребра хвостом. Дракон пытался уползти, но я рвал его на части, бил, калечил, вкладывая в каждый удар всю накопившуюся муку, всю ненависть, все страдания каждого, кто погиб от рук этого мерзавца, всю боль и гнев воина, потерявшего семью и надежду. Всю боль разумного существа, брошенного на потеху недостойным. Всю свою боль.
– Пощади!
Хриплый голос, полный страдания, заставил меня остановится. Искалеченное тело слабо трепыхалось у моих ног, заливая скалы кровью. Мне стало плохо.
– Убирайся. И дай мне умереть с честью.
Дрожащая, мерцающая радуга вновь повисла в небе.
– ЭТО была боль?! – В его голосе звучал неизмеримый ужас.
– ЭТО была жалкая тень боли, мерзавец. ЭТО была боль тела. А скажи, что должен чувствовать отец, наблюдая за страшной смертью своего маленького сына и будучи не в силах сойти с места? Когда ты познаешь ЭТУ боль – ты либо станешь живым, либо…
– …либо? – Голос дрожал.
– Либо умрешь.
Вирус затрепетал.
– Неужели они все… Неужели я дал им всем ЭТО?!
– Хуже. Ты ведь не умер.
Он закричал, не в силах осознать. Я жестоко рассмеялся.
– О, вот ты и начинаешь оживать. Теперь ты наконец начинаешь чувствовать общность с другими. Общность со своими детьми, которых ты обрек на смерть ради собственного наслаждения.
– Детьми?!
– А кто мы тебе, если не дети? Мы все имеем часть тебя внутри, и в то же время каждый из нас – отдельная личность. Поздравляю, отец. Ты только что убил всех своих детей.
От ужаса радуга превратилась в маленький шар черного пламени, пульсирующий, как сердце, готовое разорваться.
– НЕТ!
– Тебе жаль? Ты ощутил ЖАЛОСТЬ? Молодец! Что дальше?
Теперь ты должен ощутить радость, не так ли? Радуйся! Смертью своей мы несем тебе радость! Аве, господи!
Я раскинул крылья.
– Идущие на смерть приветствуют тебя!
С агонизирующим воплем радуга пропала. И в тот же миг я ощутил, что Закон пропал вместе с ней. Я ощутил смерть бога, ощутил, как его Власть вливается в меня, как я занимаю опустевший трон. Но осознавать новую сущность не было времени. Я взвился в небо, подобный молнии гнева; я издал вопль, подобный воплю вихря; я пробил пространство, подобный стреле из лука.
Я ВЕРНУЛСЯ ДОМОЙ!
Но не с целью убить врагов.
А с целью прекратить войну.
– Нет, твой эмулятор не годится.
Тимс откинулся на спинку кресла. На экране терминала суперкомпьютера «017» царили непонятные помехи, динамики рычали звуками, похожими на смех дракона.
– Я писал эмулятор IBM не для того, чтобы ты играл в Warcraft… – заметил Анджело.
– Если игра не работает, то не сработает и программа.
– А это как сказать. Игры – самые сложные программы. Они выжимают из компьютера, тем более из столь древнего, все, на что тот способен. К слову, написать игру – самая сложная задача, которая может возникнуть перед программистом.
– Не спорю, Warcraft – замечательная игра. Но почему она постоянно сбоит? То юниты не реагируют на команды, то вообще дракон вместо рычания кричит «Нет!», словно не желая лететь в угол карты…
Анджело замер.
– Как ты сказал?
– Словно юниты обрели желания.
– Тимс, ты подумал, прежде чем говорить?
– А что?
Анджело встал.
– Да так. Мысль одна в голову пришла. Неприятная мысль. Выключи игру.
Тимс нажал кнопку, и экран погас. Анджело вздохнул с облегчением. Но слова Тимса загнали вздох обратно в грудь, вызвав хрип.
– Странно… Ресурсы все еще используются.
Анджело подскочил.
– Отключи компьютер от сети!
Тимс недоуменно повернулся к программисту:
– Да ты что? На это три дня уйдет!
Анджело отбросил его от терминала и забарабанил по клавишам. Минуту спустя голос операционной системы мягко произнес:
– Доступ к процессу 79 перекрыт на нулевом кольце защиты, действия оператора блокированы.