— Спасибо, Колин, — сказала она. — Я выйду через минуту.
Дверь за ней закрылась. Неужели она действительно его поблагодарила? Не то что ее братец. В ту же минуту Тайлер вышел из ванной, послышался звук спускаемой воды.
— Ты на что это так уставился? — осведомился он.
— Не на тебя, даю слово.
— Мы увидим дракона еще раз?
— Мне запрещено об этом говорить.
— Слушай, расскажи, как он сюда попал.
— Я ведь уже сказал: мне запрещено об этом говорить. — Колин вздохнул. Ох уж эти дети. — Когда вы оба будете готовы, встретимся на лестничной площадке в конце коридора, я отведу вас в столовую.
С этими словами он удалился, старательно держа спину. Он покажет этим юнцам, что такое достоинство. Уж о его хорошей осанке мать точно позаботилась. На фырканье Тайлера ему вслед он не обратил никакого внимания. Мальчишка, что ни говори, был дикарь дикарем.
Десятью минутами позже, по-прежнему игнорируя бесконечные вопросы Тайлера, Колин проводил брата и сестру Дженкинсов на кухню, где представил их женщинам, готовившим завтрак: краснощекой блондинке Саре — пухлой, шумной и улыбчивой, высокой надменной африканке Азинзе и Пеме, маленькой тибетской девочке с очень серьезным лицом. Ни одной из этих девушек Колин не нравился, и он это знал, но все они боялись его матери, поэтому были с ним неизменно вежливы. Когда знакомство состоялось, он повел детей из кухни в столовую. Почти все работники фермы уже были там и с любопытством повернули головы, разглядывая вошедших.
Колин подвел Люсинду и Тайлера к длинному столу, уставленному едой. Сегодня было из чего выбирать: яйца, приготовленные разными способами, бекон, сосиски, ветчина, ломтики румяного жареного картофеля, большое блюдо с обжаренными грибами и помидорами (которые старательно не замечал Тайлер Дженкинс, хотя всему остальному уделил должное внимание), вафли, блинчики и пять-шесть видов кексов. Когда они наполнили тарелки, Колин осмотрелся. Единственное свободное место, где поместились бы все трое, было рядом с Рагнаром, и он нехотя повел гостей туда.
Здоровяк Рагнар широко улыбнулся и протянул руку, чтобы поздороваться с детьми. В его огромной лапище их маленькие ладони тут же спрятались, словно питон заглотил розовых мышат.
— Приветствую вас. — Рагнар глянул на Колина, уже не так дружелюбно. — И тебя, юный Нидл.
— Откуда здесь взялся дракон? — снова вопросил Тайлер.
— Это может рассказать только Гидеон, но уж точно не я, — сказал Рагнар.
— А вы все живете здесь, на ферме? — спросила Люсинда.
В столовую входили новые работники — только мужчины.
— Гидеон великодушно дал крышу над головой всем нам, беженцам, — пояснил Рагнар. Колин напрягся — как бы этот мужлан не наговорил лишнего, уж слишком много он о себе воображал. Но широкоплечий скандинав лишь повернулся к мистеру Уоквеллу, сидевшему за соседним столом. — Правду я говорю, Симос?
Управляющий фермой сидел с кислой миной.
— Ешьте, дети, как следует, — сказал он. — Впереди длинный день.
— Фу, Тайлер, у тебя в тарелке столько сиропа, что можно потопить круизный лайнер, — скривилась Люсинда.
Брат пропустил ее слова мимо ушей и приступил к еде. Колин Нидл понял, что тоже голоден. Но едва он склонился над тарелкой, как почувствовал на своем плече прохладную руку.
— А, вот вы где, — сказала миссис Нидл.
Как всегда, при виде матери его охватили тревога и волнение. Не совершил ли он какую-нибудь ошибку? Но он сделал лишь то, что она велела.
— Не возражаете, если я к вам присоединюсь? — спросила она у детей. — Мне хочется узнать вас получше. — Она с улыбкой обратилась к сыну: — Ты показал нашим гостям дом?
— Да, мама.
— Он был прекрасным гидом, миссис Нидл, — сказала Люсинда.
Колин внезапно решил, что для незваной гостьи девица Дженкинс не так уж и плоха.
— Тебе чего-нибудь принести, мама?
— Немного фруктов и йогурт, дорогой, спасибо.
Когда Колин вернулся, она изо всех сил очаровывала юных Дженкинсов, пустив в ход все свое обаяние. Возможно, Тайлер и не клюнул на эту удочку, а вот Люсинду явно привлекли умные речи его матери и ее лучезарная улыбка, которой она время от времени награждала собеседника. Колин почувствовал, как его переполняет гордость за нее. Какая честь быть ее сыном, думал он, испытывая огромную благодарность к ней. И какая разница, кем был его отец? Зачем он вообще нужен, если у тебя такая мать. Конечно, с ней было непросто, но только в силу ее исключительности. Она была своего рода гением. По этой же причине Колин так восхищался Октавио Тинкером, основателем Обыкновенной фермы. У гениев свои правила. Гениям приходится проторять свои собственные дороги.